Алып-Хан-Хыс с помощью Хулатая и Алтын-Теека осторожно вынула каменное тело и опустила его на белоснежную кошму. А потом отошла на шаг и, вытащив из-за пояса волшебный бич с золотой рукояткой, трижды взмахнула им и лишь затем с силой ударила узким и острым жалом по бездыханному телу.
И в тот же миг заалело румянцем лицо спящей, и каменное одеяние превратилось в расшитый золотом драгоценный наряд.
Тогда Алып-Хан-Хыс трижды взмахнула волшебным платком, чуть касаясь неподвижно лежащей на белоснежной кошме юной красавицы.
И вот затрепетали ресницы, зашевелились губы, и, глубоко, свободно вздохнув, девушка легко поднялась на ноги со своего ложа.
Она стояла посередине славящейся своим дорогим убранством шестиугольной юрты, и лицо ее излучало свет, который мог бы затмить солнце, луну и звезды, а легкое шелковое покрывало у ног было подобно облаку, готовому унести ее в небесную синь. Туда повернется — шестьдесят кос на плечах, сюда вскинет голову — пятьдесят кос на ее спине.
Юноликая красавица удивленно оглядывала богатырей, и Хулатай, перехватив ее взгляд, осмелился прервать тишину, царившую в юрте:
— Из какой пришла ты земли, какая река протекает в краю твоих предков, кто отец твой и кто твоя мать? Зачем приняла ты пернатое обличье и явилась передо мной белой лебедью? Почему не открылась мне и не сказала, кто ты? На звере всегда бывает шерсть, а человек не может жить без имени! Скажи: кто ты? И какое доброе, ласковое имя прозвучало над твоей колыбелью?
— На крыльях надежды летела я в эти края. Я искала храбреца, который может оживить кости, даже если они и истлели, а встретила жалобно скулящего пса. Я думала найти отважного защитника сирот и обездоленных, а увидела немощного и жалкого труса. Я покинула родной очаг, отца Аргала, умнейшего из мужей, и любимую мать — Ай-Арыб. Я оставила их в тоске и слезах, и они с надеждой ждут, что я вернусь с могучим алыпом, способным натянуть тетиву тугого лука и поднять разящий недругов меч. На землю моих предков с криком пришла война. Юрты разорены, скот угнан на чужие луга, по пыльным дорогам бродят бесприютные калеки и несчастные сироты. Я обрела быстрые крылья и белой лебедью полетела в чужие края, чтобы найти там своего суженого. Теперь, когда ты узнал, кто я, можешь услышать и мое имя — меня зовут Чибек-Арыг. Я невеста твоя!
Ни слова не произнес в ответ Хулатай.
«Я мог бы стать защитником всех обездоленных, — говорил он себе, будто оправдывался перед ожившей красавицей. — Но я им не стал потому, что не послушался своего отца, мудрого Албыгана, и превратился в беспомощный, уродливый камень; в безрассудной ярости смертельно ранил белую лебедь, принявшую облик каменной девы; хотел убить честного Алтын-Теека, и лишь слова добрейшей Алып-Хан-Хыс остановили меня. Ты права, моя дорогая Чибек-Арыг, сила должна подчиняться разуму и открытому сердцу!»
