Мы с князем Тюфякиным даже не осмелились переглянуться, чтобы не расхохотаться и не выдать себя…
Когда мы прибыли, наш гостеприимный хозяин помог мне выйти из кареты и, пользуясь тем, что муж мой ушел вперед, пробормотал:
– Однако с этим господином (вы понимаете, о ком я говорю?) надо быть осторожней. Он неотразим, репутаций им погублено несчетно, и главная жертва его – леди Блессингтон, с которой он сожительствует чуть ли не на глазах мужа, а тот, бедняга, настолько им очарован, что ничего не видит, и видеть не хочет. Он создан для того, чтобы разрушать… Берегитесь его!
У меня даже мурашки по коже побежали! Уж сколько времени – как только я почувствовала себя беременной Николенькой – моя чувственность спала и я совершенно не ощущала себя обделенной оттого, что жила лишь платоническими влюбленностями, да и то – влюблялись лишь в меня, а я сама ни в кого, и даже взгляды государя-императора меня не столько возбуждали, сколько просто льстили. А в это мгновение… В это мгновение я почувствовала, что дрожу от желания оказаться в мужских объятиях, отдаться!
Надо ли уточнять, о чьих объятиях я мечтала и кому желала отдаться?..
Кое-как простившись с Тюфякиным, я бросилась в дом, сама не своя от стыда: казалось, наш добрый хозяин все понял!
Моя горничная Ариша служила мне много лет и видела меня насквозь. Аришу подарила мне крестная на именины, когда мне исполнилось семь лет, и она сначала была ужас какая неотесанная и пугливая, а потом со мной росла и училась и стала отменной служанкой и почти подругой для меня, у которой никогда женщин-подруг не было. Все женщины мне завидовали, а Ариша любила меня больше жизни, которую она всю мне отдала, во всех моих авантюрах она была при мне и мне помогала. Царство ей небесное – упокоилась она десять уж лет тому и уповала лишь на то, что скоро мы встретимся на небесах, – ан нет, я задержалась на земле… Конечно, ни о чем спрашивать Ариша не смела, только подглядывала исподтишка, вопрошающе, но я дождалась, пока другая моя горничная, Катерина, которая при туалете моем состояла, с делами покончит. Катюша, конечно, была очень милая девушка, но все же доверием у меня не пользовалась: ее муж мой, от моего ложа отлученный, порою использовал для утех, благо она была бесплодная, я ничуть не ревновала и даже рада была, что он ко мне не пристает, а все ж при ней никогда ни полусловом не откровенничала, ибо боялась, что мужу донесет. Наконец Катюша ушла, и я одним махом выложила Арише и все, что на балу произошло, и все, что рассказал Петр Федорович о графе д’Орсе. О чувствах своих я помалкивала – говорю же, Ариша меня насквозь видела!
