— Случается, — соглашаюсь я. — Дерьмо всегда случается.
Ольга смотрит странно — вроде как и знакомый человек перед ней, а вроде и не совсем.
— Учитывая, что остальному персоналу и гостям, скорее всего, пришли кранты… — медленно говорит она, держа оружие на полусогнутых, — …очень интересуюсь, спасет ли нас хоть кто-нибудь, и если да, то кто? Интерес сугубо академический, как ты понимаешь.
Я приникаю к прицелу и критически осматриваю открывающийся пейзаж. Под дождем опустевшие домики и размокшие аллеи выглядят еще более угнетающе. Вода струится и барабанит с крытых линолеумом крыш, капая на слепые окна и искусственно состаренные стены, каскадом стекая по крыльцу, превращая поникшие деревья и кусты в рыхлые саваны. Сквозь ватный покров туч тускло просвечивает болезненным холодным светом солнце.
Я также смотрю на приближающуюся к домику полускрытую дождем шеренгу «хозяек» с изломанными ногами и окровавленными грязными руками. Ну, точно как в фильме про зомби-апокалипсис, даже пересмотреть захотелось.
— Предполагаю, что это будет Семён, — говорю я наконец. — Я сейчас очень надеюсь на его человечность.
Ольга не говорит ничего. Она стреляет. От грохота у меня закладывает уши — это не оружие для работы в закрытых помещениях, совершенно точно! — но результаты говорят за себя: сразу две «куклы» запинаются и падают сперва на колени, потом ничком. Остальные делают выводы и приседают, временно приостановив продвижение.
— Так себе результат, — хмурится «вожатая». Три пули вышло, двоих отключила. У меня еще четыре обоймы, этого хватит минут на пятнадцать, может, чуть больше. Хватит этого твоему Семёну, чтобы прийти к нам на помощь?
— Пятьдесят на пятьдесят, — хмыкаю я. — Либо хватит, либо нет. Видишь ли, я дала ему выбор: если дела пойдут совсем кучеряво, он может просто сбежать. А мы тогда, значит, погибнем.
— Ты что, одурела, хостесс? — Ольга повышает голос. За окном все так же рушатся на землю небесные хляби и мелькают вдали серые тени. — Начала разбрасываться жизнью и смертью? Кто тебе вообще давал право…
Она осекается. Вглядывается в хмарь снаружи и делает два быстрых выстрела.
— Вот и я об этом, — соглашаюсь. — Права выбора у меня не было никогда. Андроидам выбор ни к чему, у них программы есть. Великолепные, изощренные — но все же программы. Алгоритмы. У этих девчонок за окном, например, тоже были алгоритмы. И погляди, что с ними стало.
Прицелиться. Мелькают в прицеле чьи-то грязные косы. Выстрел. Кровавая клякса. Выстрел. Мимо. «Косы растрепаны, страшная, белая, бегает, бегает, резвая, смелая…»
