— Странно — это как?
— Частично, — он хмурится, будто ему не нравится окружающее, но я понимаю — это отражение его внутренней неразберихи. Внутренней клубящейся темноты. — Что-то вроде бы всплывает, какие-то события, разговоры, места. Но это обрывки. Щепки в потоке воды. И я не могу связать их вместе. Знаешь, как в типографии, есть такая специальная машина для сшивания будущих книг — раз! — и огромная кипа страниц уже больше никакая не кипа, а сшитый накрепко художественный труд. Вот и я…
Он хмурится еще сильнее, не отрывая взгляда от дорожки.
— Вот видишь? Видишь? Откуда я это знаю?
— Сходил бы в медпункт, — предлагаю я. Подход нужно делать не спеша, медленно, нежно. — Виола бы тебя обследовала… Она хорошая, между прочим, когда лагерь на зиму закрывается, в Европе медицину преподает!
— Тому дивится вся Европа, какая у Виолы обширная… практика, — раздумчиво говорит Семен. — Нет, бесполезно, был я в медпункте, и ничего эта Виола мне не помогла. Ни капельки.
— Зато красивая, — хихикаю я. Парень морщится.
— Наверное. Я не заметил.
Врет же, чертяка!
— Давай вернемся к нашему вопросу, — Семен берет серьезный тон. — К тому… нехорошему человеку, которого нужно найти.
— Верно, давай вернемся, — соглашаюсь я с облегчением, потому что больше не нужно делать вид, что все хорошо, и искать темы для разговора. — Это внутреннее дело, поэтому мы не можем обратиться в милицию, и будем разбираться самостоятельно, так что…
— Славя, — он останавливается, бросает на меня короткий взгляд. — Прежде всего мне нужно знать одно. Этот парень, о котором ты говорила… он очень сильно их обижал? Девочек? Делал им больно?
Семен делает акцент на слове «очень». Я не говорю не слова. Только смотрю ему прямо в глаза и часто-часто киваю. Бинго! Парень ломается с отчетливо различимым хрустом.
— Сволочь! Мерзавец! — он сжимает кулаки. Все же молодчина я! Правильная мотивация — половина успеха. Эх, рассказать бы Семену, что Человек делал со мной…, но нельзя. Все хорошо в меру.
— Так и есть, — соглашаюсь. — Как нам его отыскать, есть идеи?
— Хм… — парень с усилием успокаивается и переходит в конструктивный режим. — Сложный вопрос. А лагерь у вас довольно большой, верно, Славя? Сколько ребят сюда помещается?
— Думаю около двухсот. — На самом деле двести девятнадцать в настоящий момент, но неточность прощается; так даже лучше.
— Ясно… значит, бегать по аллеям и смотреть каждому в лицо мы не можем. Хм. Ладно, отбросим аналоговый путь.
