— Славя! Ты!
— Я, — соглашаюсь. Тут главное не переборщить с эмоциями, иначе трудно будет потом перестраиваться. — Ты… ничем не занят?
Как будто я не вижу, что он буквально погибает от скуки смертной!
— Занят? — он энергично машет головой. — Да чем тут вообще можно быть…
Он хмурится и… краснеет? Нет, правда? Этот сидящий передо мной паренек в белой рубашке и синих шортах, все еще до ужаса неуверенный в себе и происходящем, но живущий посреди двадцать первого века — он краснеет?
Я чувствую что-то вроде гордости. Могу же, если как следует постараюсь!
— Нет, я ничем не занят, — наконец формулирует Семен. — Те способы развлечься, что здесь есть, довольно однообразны.
«Вот это да! Это следует понимать как скрытое признание? Парень решил сбросить маску забывчивого гостя?»
— Спорт, шахматы, музыка да закрытый кружок кибернетиков — вот и все варианты, — быстро перечисляет он. — Вчера вечером я ждал хотя бы пионерского костра вечером — но нет! Ваша вожатая, Славя, по-моему, недорабатывает. Ленится вожатая!
Ух!
— Может и ленится, — соглашаюсь я. Семен тактичен — не стал включать меня в список ленящихся, хоть я знает, что я по легенде помощница вожатой. — Но скорее, дело в другом. В общем… Семен, нам нужна твоя помощь.
Голосом я играю очень хорошо — здесь и внезапная собранная серьезность, и тень сомнения, и даже легкое подрагивание, словно мне нелегко справиться с эмоциями. Семен все это считывает мгновенно, умница. Смущение прошло, здоровый румянец тоже. Он собран и деловит.
— Как я могу помочь?
От избытка чувств я мотаю головой, косы дрожат — чистая воплощенная скорбь.
— У нас есть девочка, Лена… вчера ее принесли в медпункт, в очень плохом состоянии, и Виола говорит… она говорит, что ее обидел кто-то из пионеров здесь, в лагере — очень сильно обидел. И теперь нам нужно найти того, кто это сделал. Понимаешь, Сема? Тебе и мне.
— Я готов, — просто говорит Семен.
Быть андроидом нелепо и невесело. Теоретически говоря, тебя активируют рано утром и предоставляют самой себе. Формально ты можешь делать все, что угодно — хотя на деле выбор ограничен, а внутри тебя сидит маленький накопитель, соединенный со сверкающим серебристым облаком данных где-то под административным корпусом.
В накопителе лежат директивы. Они расскажут тебе, что ты можешь делать, а чего делать совершенно нельзя. А если техникам придет в голову их поменять, они сделают это быстро и удаленно, не вызывая тебя на ковер. И ты даже не узнаешь, что они, директивы эти, были изменены. Будешь считать, что ты всегда это знала и всегда думала именно так.
