— Он успел услышать ваш разговор с миссис Хаддингтон?
— Не обратила внимания.
— Вы увидели его опять, когда Сэтон-Кэрью уже был в этой комнате?
— Я заметила мистера Баттеруика в столовой, но не говорила с ним.
— Как бы вы оценили его состояние? Нормальное, огорченное?
— Никак не оценила бы.
— Как вы нам помогаете! — вздохнув, произнес Хемингуэй.
— У меня нет желания помогать полиции.
— Лучше уйдите, пока я не потерял терпение! — посоветовал он.
— Это все? — недоверчиво пробормотала она. — Разве вы не спросите, как я поступила с оставшимся мотком проволоки?
— Вы положили его на полку в уборной, где его никто не заметил, даже миссис Хаддингтон.
— А ведь она лежала на виду, так что любой признался бы, что видел ее! Если миссис Хаддингтон не заметила мотка, значит, это единственное во всем доме, ускользнувшее от ее внимания. Когда кто-то из нерадивых слуг повесил в туалете не то полотенце, она была тут как тут!
— Рачительная хозяйка?
— Еще бы! Из тех, кто водит по мебели пальцем, проверяя, не осталось ли пыли, — усмехнулась Бьюла. — Что-нибудь еще?
— Нет. Отправляйтесь домой, мисс Бертли, и все хорошенько обдумайте. Тогда при следующей встрече мы лучше поладим.
Инспектор Грант тихо встал и открыл дверь. Бьюла неуверенно посмотрела на него, на Хемингуэя, а потом быстро вышла. Инспектор аккуратно затворил дверь. Шеф, глядя на него, сказал:
— Ну, выкладывайте! Вижу, как вас распирает.
— Упорная свидетельница! — воскликнул инспектор.
— Если это все…
Грант робко улыбнулся:
— Я не увидел ничего такого, чего не увидели бы вы сами. Вы не поблагодарите меня за напоминание о показании миссис Хаддингтон, что она не заходила в туалет, как и за мнение, что эта девочка не могла бы убить человека?
— Могла бы, не сомневайтесь. Но где мотив? Изучите ее дело, Сэнди.
— Обязательно. Как интересно! Ни у кого нет мотива.
— У кого-то он был. Беда в том, что мы ни о ком из них ничего не знаем, не считая девушки. Все, что у нас есть, — компания изысканных людей, вращающихся в лучших кругах. С такими надо обращаться аккуратно. Полиции известен только один из них. — Он задумчиво почесал подбородок. — Так и вижу, как какой-нибудь Годфри Паултон подает заместителю комиссара полиции жалобу на невежливое обращение. А какие у всех манеры! Друг о друге ни словечка. Мог ли я подумать, что обрадуюсь, опять столкнувшись при расследовании с Ужасным Тимоти? Это еще раз доказывает то, что я говорил.
— Вы про мистера Харта?
— Да.
