— Похоже на благотворительность, вам не кажется? Чем занимался Сэтон-Кэрью?
— Понятия не имею.
— Бросьте! — прикрикнул Хемингуэй. — Вы пару раз намекали, будто он был дурным человеком, то есть вы кое-что о нем знали. Перестаньте изображать Красную Шапочку, я не Серый Волк! Серый Волк пугал бы вас наказанием за то, что не явились в полицию после условно-досрочного освобождения, а я, обратите внимание, об этом помалкиваю. Вы попали в переплет, и лучший выход — выложить все начистоту.
— Я думала, до угроз еще далеко! — усмехнулась Бьюла.
Хемингуэй вздохнул:
— Пока вы здесь единственная с судимостью. У вас нет алиби. Вы купили проволоку, которой Сэтон-Кэрью был потом задушен. Если из этих слагаемых у вас получается не та сумма, что у меня, то вы гораздо умнее, чем я предполагал! Хотя это мало о чем говорит, — добавил он язвительно.
Бьюла прищурилась и заговорила сквозь стиснутые зубы:
— Слушайте! Было время, когда Красная Шапочка считала полицейских своими ангелами-хранителями и думала, что надо всегда говорить им правду. Потом она поняла, что ошибалась, и решила больше не попадать в ловушку. Я не намерена ничего вам выбалтывать, старший инспектор! Одно вам скажу: Сэтона-Кэрью убила не я, хотя жалею, что сделать это не пришло в голову мне самой. Сумеете повесить это на меня — удачи! Мне безразлично! Я знаю, в какой ад превращается жизнь отпущенного на свободу заключенного. Лучше умереть! Нисколько не сомневаюсь, что вы не станете скрывать мою биографию, а раз так, то лучше уж идите до конца. Арестуйте меня за убийство!
— Сами знаете, как я ограничен в действиях, — возразил Хемингуэй. — Нам, полицейским, приходится соблюдать осторожность. Раструбить о вашей судимости значило бы нарушить правила.
Бьюла бросила на него быстрый взгляд:
— Мне безразлично. Про Дэна Сэтона-Кэрью я ничего не знаю.
— Ладно. Перейдем к тому, что вы знаете. Что вы сделали с телефонной трубкой, приняв звонок?
— Положила на стол, конечно!
— Покажите мне, как все происходило. Только без фантазий!
Она хмуро посмотрела на него, словно подозревая ловушку, затем встала, подошла к столику, левой рукой сняла трубку с рычагов и положила рядом с телефоном.
— Здесь, а не ближе к краю?
— Не уверена, но, кажется, я оставила ее вот так.
— Спасибо, можете положить обратно. Кто находился на лестничной площадке перед гостиной, когда вы приняли звонок для Сэтона-Кэрью?
— Моя хозяйка.
— Больше никого?
Бьюла наморщила лоб:
— Сначала — никого. Потом вышел мистер Баттеруик.
