Заскрежетало. Один из бойцов старался вспороть банку ножом, но он скользил.
— Постеснялся бы, Васька, — сказал Коняев. — Куда спешишь? Теперь спешить некуда. И нечего товарищу пилоту смотреть, как мы тут сейчас урчать от животной радости будем!
— Там еще мешок, — сказал Щепкин. — Я принесу.
— До мешка доберемся… — сказал Коняев. — Ты скажи, чего для тебя делать надо? Неспроста ведь явился…
— Бочки подкатить надо, — пожал плечами Щепкин. — Зальюсь и дальше двину! На Александрово-форт…
— Далеко собрался на своей керосинке! — удивился Коняев. — Ладно, все сделаем!
— А вы сможете? — с сомнением сказал Щепкин. Помощь была нужна серьезная: залить бензин легко, но потом ведь им придется держать за хвост аэроплан, пока мотор не наберет нормальные обороты, выбить из-под колес камни, подложенные вместо тормозных козелков. Тут силенка нужна, а их ветром шатает!
— Сможем… — сказал твердо Коняев.
— Тогда вот что: бензин я и сам залью! А вы пока поешьте!
Щепкин вышел из мазанки, покатил бочку к машине.
Со вторым мешком продовольствия послал Леона. Тот изнывал от любопытства… Вернулся быстро, но какой-то растерянный. За ним брели бойцы.
— Они что, психи? — изумленно спросил он.
— Пошел ты! — сказал Щепкин, злясь по-настоящему.
Леон даже не обиделся.
Молча полез к бачку, вставил в горловину лейку. Щепкин переливал из бочек в ведро бензин, подавал ему.
Коняев сунулся было помогать, но Щепкин сказал:
— Вы сидите лучше! Сил набирайтесь!
Бойцы сели кругом, словно сонные, только глаза оживленно посверкивали.
Когда оба бака заправили, Щепкин объяснил Коняеву, что надо делать.
— Удержим за хвост твоего змия… — сказал Коняев. — И отпустим, как махнешь! Командуй!
— Отойдем… — сказал ему Щепкин.
Они отошли в сторону и Щепкин, почему-то не глядя в лицо Коняеву, стесненно объяснил, что в штаарме приказали: колодец взорвать, Коняеву с людьми идти назад, на Астрахань: на дорогу им еды хватит.
Коняев слушал угрюмо, только кивнул:
— Ну что ж, летун, стесняться нам нечего — свое мы, как могли, делали. Приказ, он и есть приказ. Тут не попляшешь.
— Ты вот что… — сказал Щепкин. — Ты меня обратно не жди, сматывайся. Я от Александрово-форта не вдоль берега по дуге пойду, а напрямую махну! Раза в два путь короче!
— Над морем? На своих колесах? Ты не шали, летун, случись что — потонешь. У тебя же сухопутный механизм!
— На лед сяду…
— Какой там, к чертям, лед сейчас! Ежели и держится, так уже тонкий и битый.
— Ничего, живы будем — не помрем! — сказал Щепкин. — А теперь — пора!
