С громом прокатился мимо него локомотив, обдал теплом, сипением. Черкизов изумленно вздернул бровь: он не ждал, что состав будет таким большим. За локомотивом прошли платформы, на которых были сложены в штабеля полосы рифленого, гнутого железа, затем платформы с множеством крытых брезентом ящиков, бочек, затем четыре опечатанные теплушки, затем еще платформа, на которой стоял черный, лакированный, даже по виду новый автомобиль «рено». Зазвенели буфера, состав остановился, к двум вагонам первого класса, которые были прицеплены в хвосте, Черкизову пришлось бежать.
Он ждал, что из вагонов кто-нибудь выйдет, но из одного окна только высунулась темная, причесанная на косой пробор чья-то голова, взглянула безразлично мимо Черкизова и исчезла. Он постоял минут пять у ступенек, прислушиваясь к невнятным голосам, смеху, звяканью посуды. Хотел было уже войти в вагон, когда из тамбура вышел милейший полковник Ер-Назаров, спрыгнул на землю, глянул на него из-подо лба:
— Здравствуй, Черкизов.
— А где… все?
— Завтракают, — почтительным шепотом сказал Ер-Назаров. — Чай пьют. Понимаешь, с молоком.
Взял Черкизова под локоть, повел вдоль состава, сказал восторженно:
— Видишь?
— Что?
— Все с собой везут… Европа! Даже сортир разборный. А это вот — барак… тоже разборный, — ткнул он в платформы с кипами гнутой рифленки. — На каждого по каюте.
— Я им жилье приготовил.
— Это они, знаешь, сами решат, — вздохнул Ер-Назаров. — А вот это… — он снова ткнул в огромный ящик на платформе, — личный аэроплан шеф-пайлота сэра Лоуфорда… Он его сам перестроил для дальних разведок.
— Знакомы уже… — небрежно заметил Черкизов.
— Знакомы не знакомы — твое дело. Но если с его головы хоть волос упадет — головой же и ответишь!
— У меня здесь не институт благородных девиц — боевой отряд! — удивился Черкизов.
— Это все понятно… — вздохнул Ер-Назаров. — И все-таки сам главком приказал: беречь их! Тут у тебя все спокойно?
— Да.
— Проверим.
Из вагона посыпали ладные, молодые парни. Все в одинаковых хромовых куртках, с непокрытою головою, в длинных брюках, ботинках. Сошли на землю, начали оглядываться. Один из них, смеясь, сказал на ломаном русском:
— А где верблюды?
— У тебя в отряде кто-нибудь английский хоть немного знает? — спросил Ер-Назаров.
— Тубеншляк!
— Это хорошо. Приставишь к ним, обойдемся без моего переводчика. Он в ставке нужен.
Черкизов не успел ничего ответить, потому что из вагона, попыхивая трубкой, вышел Лоуфорд в темном штатском костюме. За ним спустился веснушчатый переводчик с подвязанной щекой, видно мучался зубами.
