— Я так боюсь за вас! — вздохнула поповна. — Еще недавно я вас не знала, а теперь понимаю: вас мне не забыть.
— Еще как забудете, сирень моя! — сказал Свентицкий. Она наклонилась и растрепала ему волосы.
Молочков кашлянул и сказал:
— Миль пардон! Но добрый вечер!
Через несколько минут набросивший куртку Свентицкий узнал, с чем явился Молочков, и разбушевался:
— Как вы смеете? Я честью ручаюсь за доктора Богородского… Он милый интеллигентный человек!
— По-моему, вам, Леонид Леопольдович, лучше бы не лаяться! — твердо сказал Молочков. — И вообще странно… пилот красного авиаотряда, и такое времяпрепровождение!
— Это вас не касается… — ледяным тоном отвечал Свентицкий. — Да помолчите вы! — рявкнул он на всхлипнувшую поповну. — Я не допущу!
Но увидев на полу в столовой гору банок, пакетов, склянок, ящиков, рулоны марли и тючки ваты, бутылки, автоклавы, которые чекисты сносили с чердака, и бледного Богородского, который сидел опустив голову, стих.
Нил Семеныч плавал в блаженстве — добыли более шести пудов касторового масла и литров тридцать эфиру, который нужен был для запуска моторов при употреблении в качестве горючего спирта-сырца. Даже на Свентицкого особого внимания не обратил. Только и сказал:
— Ну вот вы и нашли свою компанию, Леонид Леопольдович!
Молочков все допрашивал доктора:
— К чему вам, гражданин Богородский, такое богатство? Здесь на дивизию тифозных, дизентерийных, малярийных хватит! Или у вас лично такая болезнь, что для нее пуды лекарств нужны?
Богородский угрюмо ответил:
— Признаю. Скрывал. Подторговывал. Но это — действительно мой личный запас. Приобретенный еще до установления Совдепии. За мои, за личные! Конфискуйте, что ж! Но у меня семья! Она есть хочет! Не на ваш же паек жить!
Молочков посмотрел, как чекисты начали выносить лекарства, постучал пальцем по люстре, висюльки зазвякали:
— Хрусталь… Богатые у вас мебели и хоромы тоже! Все с частной практики?
— Не только… — буркнул Богородский. — В двенадцатом году я разработал методику консервации живых осетров при помощи наркотических средств. Взял патент. Наши осетры живыми прибывали даже в Лондон. Без заморозки, без громоздких цистерн. Я получал свою долю от акционерного общества. Но что из этого? Никто не знал, что будет революция… Люди жили как умели… Кстати, насколько мне известно, вы тоже не знали, гражданин Молочков! Еще недавно учились на ветеринара? Верно? Нет, вы не можете меня ни в чем упрекнуть…
— Кроме того, что зимой тифозные мерли как мухи, а вы кричали, нет медикаментов!
