— В каком смысле? — глянул растерянно Щепкин.
— Смысл ищешь? Гляди, — она ткнула рукой. — Встань, Клюквина! Встань!
Среди рабочих поднялась тонкая, худая женщина в черном платье. Лицо у нее было словно восковое. Она смотрела сквозь Щепкина, не понимала.
— У нее мужик без ног в лазарете мучается! Где ты, Балабан?
— Не трожь его! — охнул старик. Но собрание уже раздалось. И Щепкин увидел мастерового, который сидел, подперев голову тяжелыми черными руками, полуголый, грязный, в прожженном кузнечном фартуке, большой, угловатый, с витками стружки в кудрявых волосах. Рябоватое лицо его было сизым, как бывает у сильно запившего человека, в глазах плавала дымная синева, обросшие густой щетиной щеки подергивались. Он молча оглядел повернутые к нему лица, встал и пошел из цеха, не оглядываясь. Только какое-то всхлипывающее гудение, полустон передернуло его, медленного и грузного.
— Сыночка его, Димки, трехлетки, нет. Жены нет. И ты бормочешь? Нет на вас вины?
— Есть, — сказал Щепкин. — Ну, что мне ответить? Казните!
— Успеем еще. Мы ведь терпеливые! — сказала девушка. — А теперь мотайте отсюдова, герои, и ежели не пошевелитесь, мы к вам на ваше поле придем. Расшевелим!
— Неправильная у тебя позиция, Усова! — сказал старик. — Очень даже неправильная!
— Какая есть, — буркнула Усова Маняша и пошла к бабам.
— Постановим: «Сообщение красных военных авиаторов приняли к сведению!» — заторопился старичок, испуганно косясь в сторону Маняши. — Кто «за»?
Поднялись руки. Люди заспешили домой.
Авиаторы распростились со старичком, вышли из мастерской, у ворот закурили.
— Вот это врезала! — пробормотал Глазунов. — Действительно, сквозь землю и то легче.
— Правильно сказала, — буркнул Туманов.
Щепкин вглядывался в лица выходящих, потом вернулся в мастерские. На Маняшу он натолкнулся во дворе. Она шла, таща на плече пустой ящик, видно на растопку, домой.
— Вам помочь, простите? — сказал Щепкин, пугаясь собственной смелости.
Она глуховато, горлом, засмеялась.
— Что, понравилась тебе, миленочек? Так ты мне не пара. Я девица столбовая, вроде столба! Громоздкая! А ты вон какой паинька. Еще задавлю! — В темноте задиристо блестел глаз. — И свиданки у нас с тобой не выйдет! Это факт! Сам соображай: ночью я работаю, днем сплю. Даже если проснусь, какое при солнышке свидание? Ни обняться, ни прогуляться! Ты лучше скорей воевать начинай. Чтобы днем работать, а вечера свободные. Тогда поглядим-подумаем!
Пошла прочь, оглянулась на Щепкина.
