Религия тоже делает свое дело. И Библия, и истории жизни великих Святых рассказывают нам о невероятных чудесах. Иначе ценность Бога равнялась бы нулю. Ведь мы верим в него как в чудо, высшую силу, которая если что — придет и все разрулит.
По мере нашего взросления одни мифы сменяются другими, и вместо того, чтобы искренне надеяться на то, что любимая кукла внезапно обретет способность говорить, мы начинаем радостно верить, например, в способность эмоционально холодного человека стать теплым.
Следом за культурологической причиной идут более грустные, например, детские травмы. Как они связаны с верой в чудеса? Сейчас расскажу. Когда-то в вашей жизни что-то пошло не так. Не хватало внимания, любви, принятия, или вы сталкивались с жестокостью и насилием со стороны близкого человека. Ребенок не в состоянии понять, почему его вдруг лишают основной потребности: базовой, необходимой для выживания родительской любви. И застревает в стремлении проигрывать сценарий заново, до счастливого конца.
Например, мой папа меня очень редко хвалил. А если и делал это, то с формулировкой «молодец, но…», ради которой нужно было вывернуться наизнанку и совершить что-то невероятное. Мне же очень, очень хотелось, чтобы отец восхищался, хвастался, поддерживал меня. Поэтому большую часть своей взрослой жизни я строила отношения с мужчинами по принципу «я докажу тебе, что я самая лучшая». На самом же деле все, что я хотела: переиграть болезненный детский сценарий и стать хорошей дочкой для отца. К сожалению, мне это не удалось. Но по мере осознания, что проблема лежит не в плоскости моей сегодняшней жизни, а базируется где-то там, далеко в прошлом, я начала отлавливать эти моменты и задавать себе вопрос: Милая, кому и что ты сейчас хочешь доказать? Чего вдруг в тебе сегодняшней не хватает, чтобы просто тебя любить? Постепенно меня отпускало, и я отказалась от изматывающей, бесконечной и, главное, безрезультатной гонки за любовь.
Одна моя читательница рассказывала, что в детстве ее зверски избивала мама. Знаете, я вообще к своему ужасу заметила, что люди чаще повествуют о насилии со стороны матерей. Это, наверное, было одним из самых неприятных открытий с момента моего увлечения психологией. Так вот. Аню били. Иногда за проступки, иногда просто так. До крови, синяков, гематом. И каждый раз она, забившись в угол, в ожидании очередного неадекватного всплеска, мечтала о том, чтобы мамочка изменилась. Ведь Анечка так ее любит, так старается быть хорошей для нее. В ее детских фантазиях мама была доброй королевой, которую заколдовала злая фея, но скоро, совсем скоро случится что-то волшебное, и она станет теплой, ласковой и заботливой. Едва Анне исполнилось 18 лет, она сбежала из дома к первому попавшемуся молодому человеку, так как терпеть происходящее не было сил. Вскоре в ее семейной жизни начались регулярные унижения, ссоры, попытки ее изменить и насилие. Сменив одного садиста на другого, Аня продолжала стоически терпеть, мотивируя это тем, что «ну ведь сначала он не был таким, значит, скоро расколдуется». Она пыталась вести себя лучше, не вызывать в муже приступов агрессии, совершенно забывая о том, что тот, кто по природе своей не может бить женщин, не сделает этого ни при каких обстоятельствах (за исключением самообороны).
