Директор поднял руку, чтобы утихомирить гостя.
– Подождите здесь, пожалуйста, – сказал он и вышел из кабинета.
Директоров работных домов поощряли, когда те отправляли детей куда-то ещё для снижения расходов, но просто выставить их на улицу, не удостоверившись, что у них будут еда и кров, было нельзя. Но разрешалось отдавать их в подмастерья.
Директор как следует обдумал просьбу торговца, и ему вспомнился Фрэнк – ему как раз одиннадцать, он сильный, выносливый, послушный мальчик, а по словам учителей, ещё и «способный, хоть и неусидчивый».
Фрэнка вызвали из столовой, где он вместе со всеми пил чай.
– Стой прямо, смотри бодро и молчи, – велел директор, взяв его за ухо. – Там за тобой пришли.
Они вошли в кабинет, где сидел и насвистывал торговец. Свистел он невероятно музыкально, что казалось странным при его необычном голосе.
– Этот мальчик, по-моему, вам подходит. Уверяю, работы он не боится. Все наши ребята умеют трудиться.
Тип оглядел Фрэнка с головы до пят и пососал зуб. У него осталось всего два зуба, один на нижней, а другой на верхней челюсти, и он крайне комично сосал их по очереди.
Он ущипнул мальчика за ухо.
– Ну и костлявый ты. Ящик с селёдкой-то подымешь?
Фрэнк не осмелился ответить и просто кивнул.
– А язык-то у тебя есть, или как?
Фрэнк снова кивнул.
– Есть у него язык, и он отлично болтает, когда хочет, – вмешался директор.
– Да-а, мальчонка должен кричать так, чтоб вся улица оборачивалась.
– Тогда он вам подойдёт. Его голос звучит как труба, – решительно сказал директор.
– Ладно, беру его. Ежели не справится, на следующей неделе верну.
Не успел Фрэнк сказать и слова, как с него стащили форму и натянули дурно сидящую уличную одежду. Тип взял его за руку, и они вышли на улицу.
Торговец одевался броско. Серо-бурые рабочие вещи были не для него. Он носил зелёные парусиновые штаны и ярко-синюю рубашку. На ботинках у него были огромные банты вместо скромных шнурков, а на горло он повязывал красно-синий шёлковый платок. На голове у него красовалась не банальная английская шляпа, не обычный французский беретик – хотя нечто французское в этом головном уборе чувствовалось. Это был огромный берет из наилучшего бархата, а цвет его, не то синий, не то зелёный, менялся и играл в зависимости от освещения и движения хозяина. Он почитал себя настоящим щёголем, и его мадам безмерно его обожала.
Мужчина оглядел Фрэнка, и честолюбие подсказало ему, что подобное соседство будет бросать тень на его сияющий облик.
