Если он притворялся, то артистически. С кривой, безумной улыбкой он пробормотал:
— Не могла бы ты в следующий раз будить меня поделикатней?
— Вы не притворяйтесь, — еще раз сказал Степан.
Вячеслав Борисович закрыл глаза, открыл, сильно нахмурился и попросил:
— Послушай, девочка, если тебе что–нибудь надо от меня, положи куда–нибудь свою пушку. Я под пушкой не разговариваю.
Степан вдруг догадался, как его проверить.
Он поставил «посредник» на стул, а сам, пятясь, отошел к окошку.
— Хотите поспорить, что попаду с одного выстрела?
Прежний Вячеслав Борисович, без сомнения, перепугался бы отчаянно за драгоценный аппарат. А этот, наоборот, оживился и предложил:
— Лупи всю обойму, дитя века! Ставлю эту авторучку, что больше одного раза не попадешь, — и еще выкатил для искренности глаза.
Степка как стоял, так и сел. Подействовало, значит… «Посредник» сработал в обратную сторону! А инженер тем временем открыл рот, поковырял в нем пальцем и выудил зеленого «слизняка». Грустно посмотрел на него и пробормотал:
— Может быть, я еще сплю, а? Зачем ты сунула мне в рот это? Ты ловкая девчонка, но все равно промахнешься, могу поспорить.
То есть он продолжал хитрить, чтобы Степан высадил всю обойму в «посредник» и пистолет стал безопасным. Если он не притворялся, то, по–видимому, ничего не помнил с момента, когда его загипнотизировали.
Степка боялся верить своему счастью. Неизвестно, сколько он колебался бы еще, но инженер выудил из кармана второй пистолет и так напугался, что стоило посмотреть! Он побледнел и отбросил пистолет, а Степке стало смешно, что человек не побоялся оружия в чужих руках и передрейфил, найдя его в своем кармане. Ему стало смешно, почему–то брызнули слезы, и, захлебываясь ими, он забормотал:
— Вячеслав Борисович, Вячеслав Борисович! — а инженер сидел за столом и смотрел на него, открыв рот.
Степка получает инструкцию
Положение было все равно отчаянное. Вот–вот могли появиться другие загипнотизированные — Степка не сомневался, что все здешние сотрудники из тех. Они могли явиться на шум либо просто по делу, могли вызвать Портнова по «слизняку». А Вячеслав Борисович ничего не помнил. Для него время остановилось в милицейском сарае, куда его заманили под предлогом «голубенького письмеца». Он словно заснул в сарае, а проснулся за своим столом. Он совсем ничего не знал. А тут еще Степан, переодетый девчонкой, пистолеты, исцарапанная щека и голова, гудящая после контузии…
— Вячеслав Борисович, я вас разгипнотизировал! — кричал Степка.
