На Адалину внезапно нахлынул страх. Колени предательски подогнулись, и она упала на землю.
— Что с тобой? — Обеспокоенно спросил Кайдус, подбежав к матери.
Взглянув в невинное личико сына, она, отбросив прочь сомнения, с улыбкой произнесла:
— Я переживала, что ты никогда не заговоришь. А если это все же случиться, думала, твоими первыми словами, будут мама или папа. Но никак не вопрос о причине моих слез. А теперь я чувствую себя на редкость глупо.
Она старалась не думать, почему годовалый малыш разговаривает с ней, как взрослый.
— Прости, — услышала женщина в ответ.
Честно говоря, она не была до конца уверена, что это не бред ее больного воображения.
— Как давно ты начал меня понимать? — Пытаясь окончательно все прояснить, спросила Адалина.
— С тех пор, как начал ползать.
— Невероятно! Но тебе ведь было всего шесть месяцев! — Воскликнула Адалина.
Она разговаривала с ним практически с самого рождения, и не могла поверить, что он ее почти все время понимал. От понимания, что это все неспроста, ее душу снова обуял страх.
— И все же, почему ты так часто плачешь? — Повторно заданный вопрос Кайдуса привел ее в чувства.
***
И Адалину словно прорвало.
"Это я во всем виноват. Из-за меня жители деревни ненавидят мою семью. Из-за меня страдает мать". — Вдруг понял Кайдус.
— Думаю, это можно исправить, — Кайдус закрыл глаза, сосредотачиваясь.
Серебристый цвет волос постепенно померк, уступая место черным и белым прядям. Затем потемнели и они, приобретя черный, такой же, как у матери, цвет.
А Адалина, сидя на полу, с изумлением наблюдала за происходящим.
Только открыв глаза, Кайдус заметил, насколько испугана его мать. Так и смотрели они друг на друга в течение нескольких минут, не зная, что сказать.
— Так ты… — Адалина испуганно замолчала, поняв, что едва не сболтнула лишнее.
— …? — Наклонив к плечу голову, Кайдус посмотрел на мать.
— Я не поняла, что ты сделал со своими волосами, — чувствуя неловкость, произнесла женщина.
— Моя мана по чуть-чуть постоянно утекала в пространство. Я просто перекрыл канал, по которому она уходила. — Услышала она в ответ.
— Мана? — Шокировано переспросила Адалина.
То, что он в столь юном возрасте, разговаривает, как взрослый, еще можно было принять. Но владение маной и умение ею управлять было за гранью ее понимания.
В ее голову вновь закрались сомнения, которые она все это время старательно гнала прочь. Со стародавних времен наличие у человека маны считалось божьим даром, но с каждым веком количество тех, кто ею владел, стремительно сокращалось.
