— Ну, — сказал мой отец, — как подвигается твоя повесть?
— Ты же знаешь, па, никакой повести я не пишу, но зато думаю о ней все время. Как подвигается твоя поваренная книга?
— Представь, то же самое и у меня. Я тоже ее не пишу, но зато все время варю что-то. Чем будем завтракать? Есть гречневые лепешки. Кукурузный хлеб. Бисквит. Все это уже готово. Но можно что-нибудь другое. Например, овсяную кашу. Вареную картошку, поджаренную на масле.
— А картошка уже сварилась?
— Конечно. Я поставил ее два часа назад, сразу как только встал. Я рад, что снова дома, и, наверно, поэтому встал так рано.
— Я тоже рад, па. Значит, можно поесть картошки?
— Да. А еще?
— Гречневых лепешек.
— Еще?
— По-моему, мне следует попить молока.
— И я так думаю. Ступай почисть хорошенько зубы, а я тем временем накрою на стол.
Я умылся, и мы сели за стол и съели свой завтрак, сидя возле высокого окна с зеркальными стеклами.
— Теперь, — сказал мой отец, — прежде чем ехать в школу, проведем маленькую подготовительную беседу, вроде как в детском саду. Я спрашиваю, ты отвечаешь? Что есть начало?
— Как тебя понять, па?
— Выслушай вопрос, обдумай его и потом отвечай, как тебе хочется. Итак, что есть начало?
— Я.
— Когда оно происходит?
— Утром, когда я просыпаюсь.
— Что есть конец?
— Конец — это когда я не проснусь больше утром.
— Замечательно, — сказал мой отец. — Что содержится между началом и концом?
— Я.
— Кто ты?
— Провалиться мне, па, если я знаю. Скажи мне сам.
— Не могу. Ты рад, что снова идешь в школу?
— Ну вот. Ты же знаешь, я ненавижу ее, па.
— Вовсе ты ее не ненавидишь.
— Нет, ненавижу, па. Я ненавижу ее, и ты мне обратного не докажешь. Я ненавижу каждую свою минуту в ней. Ненавижу ее всю, от самой идеи. Ненавижу здание. Ненавижу учителей. Ненавижу все, чему меня учат там.
— Ну ладно, если ты кончил завтракать, вставай, я отвезу тебя в школу, и ты сможешь поненавидеть ее в свое удовольствие.
— Не беспокойся, я так и сделаю.
— Почему?
— Потому что не то это место, где надо учиться.
— А которое то место, где надо учиться?
— Дом, море, мир.
— Но разве плохо поучиться чему-нибудь и в школе?
— Плохо. Потому что неинтересно.
— Ну ладно, поехали.
Мы встали. Я бросился к двери и распахнул ее настежь. Отец схватил сразу несколько газет, скомкал их в подобие мяча, и, перебрасываясь этим мячом, мы взбежали по лесенке на дорогу.
