— Нет, но мне кажется, что она выглядит на редкость мило.
— Многовато стекла.
— Так и следует. Учиться — значит смотреть и видеть, а человеку, чтоб видеть ясно, необходим свет, и чем больше света, тем лучше.
Мы не спеша прошлись вокруг школы.
Ничего не скажешь, с виду она обещала быть хорошей, даже, может, и очень хорошей школой. И все-таки — не люблю я это заведение. Пошлют тебя туда раз, а там уж, хочешь не хочешь, — ходи. И будет тебе день за днем, год за годом одна и та же канитель, с одной и той же учительницей перед глазами.
Я смотрел на свою новую школу, всю из красного кирпича и зеркальных стекол, и представлял себе учеников за партами, сейчас пустующими, и представлял себе учительницу, и как она стоит перед учениками, и как вежливо с ними разговаривает, даже когда внутри у нее так и кипит ненависть, и мне захотелось, о господи, до чего ж захотелось никогда больше не переступать порога школы.
Ненавижу ее, вот и все.
Дайте мне только ракету. Дайте мне полететь на Луну, и водрузить на ней американский флаг, и вернуться обратно, и послать президенту свой рапорт: «Теперь она наша, сэр!» Ух! Вот это будет слава! Президент со слезами на глазах поднимается из-за стола, пожимает мне руку и говорит: «Народ Америки никогда не забудет вас».
Ах, зачем мне эта школа?
— И кто только ее выдумал? — сказал я.
— Что выдумал?
— Школу.
— Парень по имени Линдер Скул>[2], — сказал мой отец. — Он был пчеловодом в Белфасте, и именно улей навел его на блестящую мысль. У Линдера была целая орава ребятишек, которые вечно путались у него под ногами и мешали работать. Вот ему и пришло в голову устроить что-то вроде человеческого улья. Загнал он туда свою ребятню, а старшей дочери, девочке лет двенадцати, велел следить за порядком. И она плохо ли, хорошо ли делала свое дело. Но в Белфасте было еще множество людей, а у тех еще множество детей, путавшихся под ногами папаш и мамаш. Всем этим людям очень понравилось, как Линдер распорядился насчет своей детворы, и они решили действовать по его примеру, но поскольку у них не было специального помещения для детей, а у Линдера было, то они распорядились так — вскинулись и давай вдруг орать на своих детей: «А ну-ка проваливайте отсюда! Живо! Проваливайте к Скулу и оставайтесь там, с его детьми, пока им не придет время отправляться домой». Так вот оно и произошло.
— Я ненавижу школу, па.
— Охотно верю. Кстати, это весьма полезно для тебя — ненавидеть что-то столь последовательно и упорно, хотя бы и школу. Тем более что ты и любишь ее в каком-то смысле.
