Какой это работы? Он же палач! Хаотичные мысли завертелись в голове у Дарины. И как только полный смысл дошёл до неё, ужас холодной волной прокатил по позвоночнику. Да именно, он же палач, его работа казнить людей, отнимать жизни, убивать. Что же батюшка натворил, кому отдал дочь родную? За какие грехи то?
— Но, если венчаться будем не скоро, зачем же меня из дому сейчас забирать надобно было? — не удержавшись, спросила Дарина.
— На то воля отца твоего, он предложил, я согласие дал, — последовал мрачный ответ.
Сердце девушки ухнуло куда-то вниз, в голове зашумело с удвоенной силой, глаза заволокло туманом, навернулись новые жгучие слёзы. Выходит, что родной отец просто отдал её, как надоевшую собачонку, отдал в первые попавшиеся руки, незнакомому человеку. Палачу! В подобное не хотелось верить, но факты говорили сами за себя.
Видя, что девушка вся скукожилась, побледнела и вот-вот рухнет без чувств, Гордей нахмурился.
— Да не бойся, не обижу. Ишь как побелела! Да на отца не серчай, коли дело сделано, знать по судьбе так назначено.
Дарина не нашлась что ответить, продолжая молча сидеть, глотать солёные слёзы, не переставая котившиеся по щекам.
Когда они подкатили к граду, ворота ещё оставались открытыми. Проехав через величественную арку, прокатив по частично опустевшим улицам, им без труда удалось добраться до жилища палача. Остановившись перед странного вида хатёнкой, Гордей жестом показал Дарине, чтобы та выбиралась из телеги. Девушка повиновалась, подошла ко входу, но остановилась, уставившись в закрытую дверь невидящим взором. Даже когда Гордей открыл пред ней дверь, она не шелохнулась.
— Ну, чего же ты, заходи.
В голосе мужчины послышалась едва уловимая жесткость, заставившая Дарину сделать шаг вперёд, но при этом дальше девушка не пошла, и снова остановилась.
Недолго думая, Гордей схватил невесту под локоть и буквально втащил внутрь своего скромного жилища.
— Хватит уже ломаться, — голос мужчины был спокоен, но твёрд, дружелюбия поубавилось.
Дарина сжалась от холода, повеявшего неоткуда.
— Вон, видишь койку? — продолжил Гордей, кивком указав на деревянный лежак, стоявший возле стены, — ложись сегодня туда, да не бойся, не трону тебя. А пока будешь тут обустраиваться, пойду займусь телегой да лошадью.
С этими словами Гордей действительно развернулся, пошел к выходу, и уже через мгновение Дарина осталась в комнате одна, наедине со своими мыслями.
Вернувшись, Гордей обнаружил Дарину на койке, которою указал ей. Она лежала одетая, свернувшись калачиком, лицом к стене.
