— Образ.
— Морок?
— Теперь уже не совсем. Здесь происходит то же, что у Кейнана. Морок сам отчасти попал под влияние мальчика. Сейчас это тот Йода, в которого верит Эзра. И слышим мы то, что подсознательно он ожидал услышать.
А Нейода всё говорил, говорил, о войне, о негативных эмоциях, о страхе, словом, всё то, что, без сомнения, должен был не раз втолковывать ученику Кейнан. Тогда Эзра пропускал мимо ушей большинство нравоучений, теперь же подсознание вновь выталкивало их на поверхность.
— Не только, — поправила Айла. — Прямые подсказки Силы здесь тоже будут. Надо лишь обратить на них внимание. Вот.
— Малакор. Ты должен найти его, — сказал Нейода. И исчез, будто его и не было.
— Кто такой этот Малакор? Мастер Йода? Мастер Йода! — тщетно звал парень. Он вновь стоял на коленях в зале часовни. А сверху сыпался песок и камни. Часовня рушится?
— Парочка Инквизиторов вновь их догнала. Вот теперь моя работа начинается…
— Что ты задумала? — спросил я.
— Надо их как следует задержать, чтобы наши ушли. Однажды, уже после смерти, мне довелось вот так же отвлекать Вейдера. Там было труднее, здесь, в средоточии Силы, нет необходимости вмешиваться самой. Поступим в типично республиканском стиле. Пошлём клонов, — она засмеялась.
Когда из прохода в стене к Инквизиторам вышел мертвец с жёлтым мечом, они слегка опешили. А из облаков пыли кренящегося строения появлялись всё новые фигуры. Пять… Семь… Десять. Они образовали круг и скопом устремились в атаку. Дальнейшее потонуло во вспышке света.
Я открыл глаза. Полутьма, покатый потолок рубочного зала, огни приборов, слабо светящаяся фигура кузины.
— Как себя чувствуешь? — спросила она.
— Ничего, голова только чугунная.
— Что видел?
— А сама ты разве… — я осёкся, сообразив, что именно произошло. Рывком сел, спустил ноги на пол. — Ёлки точёные! Вы, две! Как ловко вы отвлекли меня от Осоки!
— И правильно сделали, — Падме придвинулась ближе, взяла мою ладонь, пресекая попытки обиженно отдёрнуть руку. — Ей пришлось выдержать бой с собственной памятью. Твои переживания выбили бы её из колеи, и кто знает, чем бы всё кончилось. К тому же, её морок бросал ей такие обвинения… Давно я не видела её плачущей.
— Она выдержала испытание, — добавила Айла, присаживаясь на поперечный выступ дивана. — Сдержалась, не ответила. Хотя, положа руку на сердце, и ей было что сказать.
— Насчёт косички? — припомнил я один наш старый сон.
— Да. И насчёт эгоизма тоже. Называется, кто бы говорил, — проворчала Падме.
