— Да я тебе сейчас ноги за уши заверну! — обиженно завопил герой сказания. Он даже вскочил, чтобы немедленно приступить к делу… и наткнулся на грудь довольно ухмылявшегося Найте. Аютия выглядывала из-за его крепкого плеча, злорадно хихикая.
— Полегче, друг мой, — сказал Найте, ухмыляясь.
— Или что? — нехорошим тоном спросил юноша.
— Или тебе придется потом ноги из-за ушей выпутывать, — Найте широко улыбнулся.
Вайми растерянно оглянулся на подругу — но Лина изо всех сил сохраняла невозмутимый вид. Изменница!..
— А между глаз? — ласково предположил он.
— А сдачи? — Найте пружинисто отступил на шаг. — И нас-то двое — а ты один и тот хиленький!
— Ага, ага, — пробурчал Вайми обиженно. — Куда мне…
Он набрал побольше воздуха — и вдруг запел:
Найте был герой великий,
Найте знатный был охотник:
Бегал, обгоняя ветер,
Под водой бродил часами…
— Ты чё, сглазить меня хочешь? — изумлённо обиделся Найте и с нехорошим блеском в глазах медленно пошел к нему. На лице юного поэта возникло слегка встревоженное выражение. Он отбежал подальше, повысив голос:
На копье низал он хыков,
Панцирь чи ножом вскрывал он,
Бабочку разил стрелою,
Крылышек не повреждая!
Найте, сроду не попавший стрелой ни в одну мишень, несмотря на все усилия наставников (а также их пендели, лещи и подзатыльники) вконец рассвирепел. Он зарычал, обретя явственное сходство с пардусом — своим тотемом — и с диким воплем бросился на юношу.
Неугомонный поэт ловко взбежал с разгона на отвесную скалу, утвердился на крошечном выступе и продолжал петь, высоко подскакивая в те мгновения, когда разъяренный Найте пытался схватить его за ноги.
Десять дней та битва длилась,
Десять пардусов схватил он
За хвосты одной рукою,
Раскрутил, забросил в небо —
На луну они упали!
Метко брошенное Аютией большое яблоко поразило великого поэта в живот. Он вскрикнул, замахал руками, словно пытаясь взлететь — и, наконец, потеряв равновесие, упал прямо в объятия благодарного почитателя.
В течение ближайшей минуты Вайми Анхиз не издал ни единого членораздельного звука.
* * *
— Вы не люди, — печально сказал Вайми чуть спустя, догрызая роковое яблоко и жмурясь в объятиях подруги. — Вы… ик! — звери! — его передернуло и Лина участливо погладила его по голове.
В ушах у него до сих пор звенело от собственного нечеловеческого ржания: пока Найте держал его за руки, Аютия изо всех сил пользовалась тем, что он ужасно боится щекотки.
— Если бы не героизм этой доброй женщины, — он прихватил губами ухо Лины, — я бы… ик! — сдох. Разве это… ик! — по-дружески? — он укоризненно посмотрел на обнявшуюся хихикавшую парочку. В самом деле, не атакуй Лина этих садистов со всем пылом разгневанной юной души, его бы, наверное, разорвало от смеха. В лесу внизу царила необычная тишина — похоже, что усиленное скалами эхо распугало всех зверей на день пути вокруг. Соседи, впрочем, даже и не почесались: привыкли уже, что рядом с их домами то и дело образуется ржущая куча мала — и потом долго выясняет, где чьи руки и ноги. В темноте, правда, тут и там блестели глаза любопытных детей, очевидно, ждавших продолжения и Вайми чувствовал себя на удивление идиотски. Только кто в этом во всём виноват? Ну вот то-то… Нет, нельзя же так жить! Он скоро совсем отупеет в этой веселой компании — если прежде не свихнется. Нужно срочно сделать… а что?
