Толя почти вылетел из института, Таня почти смирилась с этим проигрышем — в который раз! — и готова была посвятить себя Оле, всего и оставалось, что дождаться ее из колхоза. А тут Мартин.
Таня сама не поняла, как опять очутилась под дверью Толиной комнаты. Выйти он бы сам уже не вышел, он лежал на кровати навзничь, сверлил потолок красивыми, мутными с похмелья глазами и страдал — объяснение с родителями, предстоящее в скором времени, ничего хорошего не сулило.
Тогда он и перешел в разряд женихов…
Она горько усмехнулась про себя, вспоминая. Она и сама не заметила, когда стала воспринимать этот маленький самообман как реальность. А если бы хоть на минуту остановила механизм раздражения да продула бы контакты, сверила даты — тут бы и припомнила, что не дала Толе вылететь вовсе не в середине осени, когда Оля привезла Мартина с картошки, а в самом начале; тогда о Мартине не было речи… память человеческая — любопытное явление, вечно она ищет и находит внешнего врага, сломавшего жизнь.
Как бы там ни было, но, спасшись от отчисления, Толя совсем прикипел к Тане и смирился с ее постоянным присутствием в собственной жизни. Он по-прежнему загуливал, но случай подворачивался все реже, Таня в своей бдительности делалась все изобретательнее, и дружки понемногу отступились. Она была тогда красивая, Таня. Надменной красотою вечной отличницы. Такая девушка требовала жертвы. Ради такой стоило поберечь и себя, и карман.
Однокурсницы Таню не осуждали, а даже завидовали. Богатый, нежадный, симпатичный тюха — Толя пользовался успехом. А что пьет… да кто ж не пьет, на то и мужчина, чтоб пить.
Они были красивой парой, Таня и Толя. На них оглядывались прохожие. Преподаватели хвалили Таню, что не бросает в беде заблудшую овечку, и делали Толе послабление на зачетах и экзаменах — это был их вклад в историю любви.
Свадьбы не было. Сходили тихо, записались. Таня как будто старалась что-то доказать уехавшей Ольге. Даже фамилию менять не стала, «чтобы времени на беготню с бумажками не тратить». Да и стыдно было перед людьми — вот соберутся, начнут праздновать, а новоиспеченный муж возьмет и свалится под стол, как тогда. Да отец, чего доброго, буфетчицу притащит знакомиться…
Это случилось в январе 1969-го, ровно через год после скоропалительного замужества Оли. Они уже писали дипломы — и, конечно, Таня написала два, а Толя — ни одного. Преподаватели это понимали, потому поставили ей «отлично», ему «удовлетворительно» — это была их дань справедливости.
