Пани Кулихова тоже сочла, что это несправедливо. Как же так — вся улица у нее в услужении, а какой-то Томаш Вранек — равнодушен. Это надо исправить — так рассудила пани Кулихова в свои тринадцать. Ее не смутило даже то, что Томаш младше. Он был высокий и крепкий и выглядел взрослее своих лет. Мирек был унижен и тяжело переживал поражение. Пани Кулихова изо всех девичьих сил старалась завоевать Томаша, а он не завоевывался, и даже напротив, не упускал случая подшутить над пани Кулиховой, считая ее злючкой и гордячкой. Так невинно и немножко глупо началась эта история.
Время шло. Мирек забыл пани Кулихову и женился на тихой Михаэле. Томаш влюбился в Марию и целые вечера пропадал на другом берегу Влтавы, где она жила в крошечном аккуратном домике, с мамой. Пани Кулихова выросла в роковую красотку и по-прежнему кружила головы окрестным кавалерам. Но всех отвергала. В этой капризной голове еще в тринадцать лет поселилась категорическая мысль, что никто, кроме Томаша Вранека, не составит ее счастья. Знал ли об этом Томаш? Догадывался. Но не придавал значения выходкам вздорной соседки. Он любил свою Марию и ждал только, чтобы она немного повзрослела и можно было жениться. Ждать оставалось совсем недолго.
Пришли фашисты. Мирек сильно от них страдал в материальном плане, но крепился, а Томашу все было как с гуся вода. Никто не требовал от него ничего сверх его возможностей, так что он легко принял новые правила и жил как живется: все его мысли, все свободное время принадлежали теперь Марии. Ему не было дела до большой политики, которая, смывая границы и народы, позволяла свободно танцевать в своей волне такой незначительной щепочке, как Томаш Вранек. Он тогда думать забыл про пани Кулихову…
Финал этой истории оказался прост как дважды два. Пани Кулихова, отчаявшись заполучить своего избранника, в один прекрасный день решила, что есть только один способ устроить собственную жизнь — надо избавиться от Марии. И тогда она донесла на нее новым властям. И Марию угнали в Терезин.
— Мария… она была еврейка? — спросила Оля тихо, чтобы не разбудить Зденека, задремавшего у нее на руках. Малыш мирно посапывал, и она непроизвольно прижала его покрепче.
— Нет. Она была брюнетка, — ответил Мартин так же шепотом. — Я видел фотографию. Крупные такие локоны, не совсем кудри, а такие, знаешь… — он высвободил руку и сделал несколько волнообразных движений надо лбом. — То есть она была немножко похожа на еврейку… совсем капельку… дед Яхим мне рассказывал… Но звезду, конечно, не носила, зачем ей… и пани Кулихова… понимаешь, она просто донесла, что такие-то не носят звезду…
