После этого мисс Невилл удивила его, проведя теплой рукой вдоль его предплечья. Затем постепенно, словно сам мир замедлил свое движение, она наклонилась к нему и прижалась губами к изгибу его плеча.
— Тогда покажите мне, — прошептала она возле его кожи.
— Показать вам?
— Покажите мне, каково это — проводить каждую ночь в вашей постели.
Он отпустил простыню и повернулся вполоборота.
— О чем вы просите, моя дорогая?
Мартиника оторвалась от его плеча и посмотрела на него открытым и честным взглядом, но при этом знойным от женского желания.
— Я хочу, чтобы вы закончили то, что начали, — прошептала она. — Вред, каким бы он ни был, уже был причинен.
Сент-Врейн отвел взгляд.
— Боюсь, что едва ли в этом дело.
Мисс Невилл провела губами по его губам.
— Вы желаете меня, Сент-Врейн, — прошептала она возле его рта. — И я не настолько невинна.
Огонь, который он пытался потушить, снова разгорелся в полную силу.
— Господи, да, я желаю вас, — прохрипел он.
Мартиника посмотрела вниз, когда простыня соскользнула с бедер Сент-Врейна, открыв правду о его возбуждении. Она ощутила себя загипнотизированной. Очарованной. Ей хотелось коснуться этого. Коснуться… его. Везде. В ее сердце не было никакого страха и очень мало осмотрительности. И позволить ему быть на ней, вокруг нее, внутри ее тела — Боже мой, ясность этих образов шокировала ее.
Она проснулась и оказалась во сне. Это фантазия. И зарождающееся желание, которого она никогда не осознавала полностью — желание, которое, возможно, она никогда не позволяла себе ощущать. Но умелое прикосновение Сент-Врейна воспламенило ее, и поставило ее перед правдой, которую она давно подозревала. Внутри нее горел огонь; страсть, такая же, как и у ее матери. Страсть, которая всего несколько мгновений назад, поглощала ее. И Сент-Врейн был тому причиной.
Он закрыл глаза.
— Вы девственница?
— Не совсем.
Глаза Сент-Врейна распахнулись, а его руки легли ей на плечи, грубо сжав их, словно желая вытрясти из нее правду.
— На этот вопрос есть только два ответа, моя дорогая, — проскрежетал он. — Дайте мне один из них!
— Да, — ответила Мартиника. — Да, я девственница, Сент-Врейн. Но я не дура. Я не желаю выходить замуж, как какая-нибудь глупая английская мисс. У меня есть другие варианты для своей жизни.
— Ваша невинность, — прошептал он. — Она драгоценна.
— Не для меня, — ответила девушка. — Это помеха, словно то… то ужасное томление, которое вызывает ваше прикосновение. Кроме того, не обязательно быть девственницей, чтобы выйти замуж — если только это не означает скучную, полную условностей жизнь.
