Он так настойчиво спрашивал, так волновался, что она не выдержала — и все ему рассказала. А закончив рассказ, сама пытливо заглянула в его глаза и спросила:
— Скажи, это правда? Он не врал, твой камердинер и брадобрей, что это он сосватал меня к тебе? Что ты не обратил бы на меня никакого внимания, если бы он не указал?
Павел побледнел, он не знал, что говорить, и Анна почувствовала, будто земля уходит у нее из-под ног.
— Значит, это правда! — воскликнула она. — Значит, наша встреча — чья-то выдумка! И если бы твой камердинер указал на другую, ты говорил бы слова любви ей, а не мне!
И тут императора будто прорвало.
— Нет! — воскликнул он. — Да, Иван указал на тебя на том балу. Но поверь — только это он и сделал. И если бы он выбрал другую — я посмотрел бы, скривился и прошел мимо. Не то было с тобой. Стоило мне тебя увидеть, а потом почувствовать твою руку в своей руке — и весь мир перестал для меня существовать. Наша встреча была предопределена судьбой. Кутайсов стал простым проводником этой судьбы, ее слепым орудием. И я верю, искренне верю, что мы бы познакомились и без его сватовства. Только это случилось бы позже, при других обстоятельствах. Никакая другая девица, бывшая на том балу, не могла бы тебя заменить! И уж тем более никто не может заменить тебя сейчас! И тут Иван врет, низко врет! Он не может, не в силах разлучить нас с тобой. Никакая другая не встанет между нами. Поверь мне! А что до Ивана — я завтра же прогоню его от себя. Возьму какого-нибудь брадобрея из Преображенского полка…
— Нет! — тут же возразила Анна. — Не прогоняй его! Он тебе верен, я это видела! У него лицо другое делается, когда он говорит о тебе. Он низкий человек, может, и ворует, делает что-то в свою пользу, но тебе он не изменит. Кто знает, что за брадобрей придет из полка, что у него на уме? А на Кутайсова ты можешь положиться.
— Вот, и этим ты мила мне, душа моя, — с любовью посмотрел на нее Павел. — Твоя душа не знает такого понятия, как месть, тебя не касается это зло. Итак, забудем об этом неприятном разговоре, как бы его и не было. Хотя нет, в одном я о том не забуду: теперь уж точно не назначу Николая Куролесова ни на какую должность, да и к другим советам моего друга и камердинера буду прислушиваться с осторожностью.
После этого жизнь Анны снова вошла в привычное русло. Однако этот эпизод кое-чему научил ее. Теперь она стала следить за поведением придворных, за тем, кто что говорит государю. Она поняла, что большинство людей, которых она видит в Павловске, используют свое положение близ государя для получения тех или иных выгод, стала видеть закулисную сторону вещей, их изнанку. Это добавило ей житейской мудрости, но не добавило радости.
