Той ночью (уже всех гостей проводили, и слуги успели убрать со столов остатки праздничного ужина и погасить свечи) она долго не могла заснуть. Столько всего сегодня случилось! Столько надо было осмыслить! Главное, конечно, — это разговор с Ним. Как это он сказал? «Соединение ума и красоты, веселости и чуткости…» Какая похвала! Она сознавала, что, будь это хоть наполовину правдой, она была бы настоящим подарком для любого мужчины. А может, так оно и есть? И это редкое сочетание качеств в ней разглядел император, а теперь и князь Павел? Иначе — почему такое внимание, такой успех?
И как он еще сказал? «Вы — как алмаз, лежащий в сокровищнице…» А ведь это — уже почти объяснение в любви! Ведь если она — алмаз, то где найдется человек, который сможет пренебречь алмазом? Ведь сокровища упорно ищут, из-за них сражаются, не жалея ни себя, ни противника. А найдя такое сокровище, им стараются овладеть. Так что же — значит, он постарается овладеть ею?
Тут ее мысли приняли другое направление. Да, но как же быть с Павлом? Он сегодня, как никогда, выказал свои чувства к ней. Как он кинулся подбирать ее перчатку! Как восхищался оттенком ее цвета! Теперь весь мир узнает, перчатки какого цвета она носит — ведь в этот цвет будут окрашены стены императорского дворца. Хотя это, в сущности, вовсе не ее заслуга, а владельца мастерской, где были сделаны эти перчатки.
Ах, да дело совсем не в перчатках! Дело в государе, в его привязанности к ней. Отпустит ли он ее, если речь идет о браке? Кажется, фрейлины императрицы не могу выйти замуж без соизволения монархов. Да, определенно она что-то такое слышала. Надо будет завтра же спросить у Маши Чесменской. Впрочем, порядок не так важен. Ведь воля самодержавного государя выше любого принятого правила. Как Павел захочет, так и будет. А немного узнав характер государя, она не допускала, что он отпустит ее просто так. А она? Ведь ее брак сделает императора несчастным! Он так привык к ней!
И еще одно соображение пришло ей на ум, неприятное, грубое соображение. Князь Павел, ее избранник, говорил ей приятные слова, передавал восхищение, которое якобы испытывает к ней весь свет. Но из нескольких реплик, которые она услышала на балах в последний год, и из нескольких фраз, произнесенных ее мачехой, Анна уяснила, что свет ясно и твердо считает ее любовницей императора. И никакие уверения, никакие доводы не убедят хозяек петербургских салонов в ложности этого представления. Она так и останется в глазах света женщиной Павла, его фавориткой. И князь Гагарин наверняка знает о таком представлении света! Но если так, то как же он может говорить о своем восхищении, как может назвать ее своей невестой? Ведь в его глазах она все равно что наложница, куртизанка! Кем же тогда должен считать себя сам князь?
