— Пожалуй, сегодня я не смогу уделить вам более внимания, меня ждут дела. Да и у вас, госпожа Лопухина, — обратился он к Екатерине Николаевне, — много забот по устройству жизни на новом месте. Что же касается вас, сударыня, — повернулся государь к Анне, — то мы вскоре увидимся. Раз вы теперь назначены камер-фрейлиной, вы часто будете бывать во дворце, и мы сможем продолжить нашу беседу. Прощайте!
…Всю дорогу, пока ехали обратно, Анна находилась в глубоком унынии. Теперь она — камер-фрейлина! Она должна служить, должна присутствовать при выходах императрицы. В этом деле столько тонкостей, надо знать каждый жест, контролировать каждое свое слово! Она обязательно что-то сделает не так! И потом, ей решительно не понравилась государыня. Как же она будет ей служить?
Екатерина Лопухина поняла, о чем думает падчерица.
— Напрасно ты беспокоишься, Аннет, — успокаивающе проговорила она. — Я полагаю, твои обязанности при дворе не будут тяжкими.
— Да, я понимаю, что мне не придется участвовать в решении государственных дел, — ответила Анна. — Но при дворе происходят торжественные выходы, приемы, прочие церемонии. Я не буду знать, где мне встать, где сесть, кому отвешивать полупоклон, а кому полный — ничего не знаю! Как же мне не беспокоиться?
— Да, согласна, ты не вполне знакома с этикетом, — заметила на это мачеха. — Но ведь это дело наживное, ты быстро научишься. И потом, тебе не придется так уж часто находиться в свите императрицы.
— А где же? Ведь я буду ее камер-фрейлиной!
— Камер-фрейлина — очень почетное звание. Почетно оно прежде всего тем, что позволяет круглый год находиться при дворе. Но «при дворе» — не значит «при императрице». Я полагаю, что гораздо больше времени ты будешь проводить с его величеством.
Эти слова мачехи смутили Анну.
— С его величеством? — переспросила она. — Как это?
— Разве ты не заметила, как охотно государь беседовал с тобой? Как увлекался этой беседой? Он просто глаз от тебя не отрывал! Я думаю, ты привлекла его внимание еще там, на балу в Москве, поэтому он и вызвал нас всех сюда. Теперь ему захочется общаться с тобой снова и снова. Ты должна быть к этому готова.
— Но… это так неожиданно! — в смущении произнесла Анна. Она явно была растеряна. — Вы говорите — беседовать с его величеством наедине… Но… разве это прилично? Что подумает ее величество? Что подумает двор?
— Это не должно тебя смущать, — решительно заявила Екатерина Николаевна. — Какое тебе дело до мнения двора? Да и императрица не так важна. Ты будешь беседовать с самим самодержцем! В этой сфере не может быть ничего неприличного! У государей другие правила, не такие, как у обычных людей. Подумай об этом! Тебе выпала редкая удача, которая не у всякого бывает.
