Она пожаловалась на свое самочувствие князю Павлу Гавриловичу. Надо сказать, что он серьезно отнесся к жалобам жены. Князь не только пригласил к ней местных докторов, но не поскупился на расходы и выписал лучшего врача из Милана. А в ожидании приезда медицинского светила посоветовал жене на время оставить романтические поездки в палаццо и оставаться дома.
— В конце концов, князь Четвертинский может навещать тебя и здесь, — сказал Павел Гаврилович. — Я знаю его как достойного молодого человека и готов принять в своем доме.
Анна послушалась мужа. Теперь она редко покидала свою комнату, в которой постоянно топился камин. Князь Борис навещал ее здесь, и они продолжали работу над воспоминаниями. Она уже дошла до того момента, когда был достроен Михайловский дворец и император переселился в него. Собственно, записать осталось не так много. Но силы покидали ее; теперь она могла диктовать не больше часа в день.
После Нового года приплыл доктор из Милана. Он долго осматривал Анну, задал множество вопросов о ее самочувствии. И чем дольше он смотрел, тем сокрушенней качал головой и тем мрачнее делалось его лицо. Наконец он вызвал князя Гагарина и в его присутствии сообщил, что у его жены, несомненно, чахотка. Причем болезнь, судя по всему, быстро прогрессирует. Самым правильным было бы перевезти больную с Сардинии в другую местность — например в Швейцарию, в Альпы. Но, ввиду ее беременности, эту идею пришлось оставить. Следовало дождаться, пока Анна родит, и тогда срочно вывозить и мать и ребенка.
Князь Гагарин согласился с этим планом, Анне тоже ничего не оставалось, как принять его.
Время родов приближалось. Вместе с ним усиливались и симптомы страшной болезни. Кашель усиливался, в мокроте появилась кровь. Анна боялась одного: что умрет, не успев родить, и вместе с ней погибнет ее дитя. День и ночь она молилась, прося Всевышнего об одном: дать ей благополучно родить.
Наконец в середине февраля, она разрешилась от бремени, родив мальчика. Ее молитва была услышана. Князь Гагарин стал готовиться к отъезду. Однако выехать немедленно было невозможно: море в феврале необычайно бурное, и плавать в такую погоду опасно.
В марте погода вроде наладилась. А вот состояние больной резко ухудшилось. Она совсем не могла кормить своего ребенка, и его целиком поручили заботам кормилицы. Кровь теперь появлялась каждый раз, когда она кашляла, а кашель не прекращался весь день, силы ее слабели.
