— Ее величество поделились со мной своей тревогой по поводу слухов, которые до нее доносятся. Это слухи о заговоре неких лиц, заговоре, который направлен против отца вашего, императора Павла. Слухи очень упорные, и потому нельзя истолковать их как простые разговоры досужих людей. Я тоже слышала беседы в гостиных и в других местах, в которых говорящие весьма порицали императора за некоторые его действия. Все это и заставило нас обратиться к вам, как к наследнику престола, и спросить ваше высочество: не знаете ли вы о каком умысле против вашего отца?
— Да, да, вот это самое я и хотела тебя спросить, мон шер! — воскликнула Мария Федоровна, обрадованная тем, что неприятный разговор наконец начат. — Ведомо ли тебе что-то о сем предмете?
На красивом лице цесаревича не отразилось ни волнения, ни тревоги. Он казался только слегка удивленным. И речь свою так и начал со слов удивления.
— Я немного удивился, услышав ваши слова, княгиня, — сказал он, обращаясь к Анне. Затем повернулся к матери и в дальнейшем уже говорил, в основном адресуясь к ней. — Но затем я припомнил некоторые разговоры, которые мне передавали, и понял, о чем идет речь. Видимо, вас встревожили некоторые чересчур горячие речи некоторых гвардейских офицеров, недовольных прекращением италийского похода противу французов и замирением с сими бунтовщиками. Эти офицеры надеялись снискать славу и почести на полях брани, а потому прекращение военных действий и отзыв армии фельдмаршала Суворова их весьма расстроил. Но тут нет ничего, что хоть как-то напоминало бы заговор, решительно ничего! За это я вам ручаюсь, матушка. Вся гвардия до последнего офицера предана его величеству, отцу моему, и готова действовать по его приказу.
— Ну а разговоры, что ведутся в обществе, о которых говорила княгиня Анна Петровна? — спросила императрица. — Эти разговоры проникнуты недовольством, в них порицают многие действия императора, моего супруга.
— И об этом я тоже слышал, — согласился Александр. — Да что там, скажу честно: некоторые такие разговоры ведутся и при мне. Говорящие порицают запреты на ввоз в Россию французских романов и пьес, запреты на ношение одежды некоторых модных фасонов. По правде говоря, я сам не понимаю, почему отец мой так настроен против жилетов и сюртуков. Война с платьем определенного покроя не покроет его бранной славой.
Произнеся этот каламбур, цесаревич слегка усмехнулся, давая собеседницам возможность его оценить. Анна оценила и тоже усмехнулась в ответ шутке. А Мария Федоровна, кажется, ничего не заметила.
