Я отправилась расклеивать объявления, и чуть не наступила на их главного героя, который спокойно сидел у двери подъезда. Надо было догадаться, что ничто не помешает Трюфелю вернуться к обеду. Но вернулся он не один. С ним пришли большие проблемы.
Не успела я закрыть за собой дверь, как в нее начала ломиться тетенька 60-го размера в ярко-рыжей дубленке. Она была очень взволнована и пыхтела, как паровоз. Только я собралась вежливо поздороваться, как тетенька начала громко орать:
— Ваша отвратительная собака грубо изнасиловала моего пупсика!!
Она что, не в себе?
— Простите, я не понимаю…
Тут из кухни выскочил Трюфель и оглушительно залаял на дико-рыжую дубленку. Нет бы сидеть тихо и жевать свой обед!
— Вот эта собака! — завелась безразмерная тетка и угрожающе двинулась на меня.
Сейчас раздавит…
Но тут она вытащила из кармана дубленки дрожащего белого чихуа и сунула его мне прямо под нос. Собачка вяло пискнула. Трюфель подпрыгнул метра на полтора, умудряясь в полете махать хвостом.
— Это — Пупсик! — Она для наглядности потрясла собачкой в воздухе.
Тут за ее широкой спиной нарисовался Билл и, игриво подпрыгнув не хуже терьера, спросил у меня:
— Можно войти?
— Попробуйте, — вздохнула я.
При виде представительного режиссера тетка немного успокоилась и рассказала, что беспризорный Трюфель напал посреди улицы на ее чихуа Пупсика и… ну, вы понимаете, что произошло. Самое интересное, что Пупсик — такой же кобель, как и Трюфель, и теперь у несчастной собачки нервный срыв от сознания жизненной несправедливости.
Я кое-как откупилась от нее пятикилограммовой упаковкой собачьего корма и выпроводила за дверь. В гостиной на диване сидели Билл и Лика, а Вовочка декламировал им свои шедевры. Зрелище не для слабонервных!.. Варежка спряталась в моей спальне и подглядывала в щелочку. Я чуть не стукнула ее дверью по лбу.
— Тебе не кажется, что Вовочка очень похож на Билла? — спросила Варя.
— Что-то общее есть, — согласилась я.
Вот сейчас Лика вскочит с дивана и скажет: «Билл, Вовочка — твой сын!» Было бы смешно…
— Наверное, у Лики есть определенный тип мужчины, — размышляла Варежка.
— Скорее, неопределенный. Между Вовочкой и моим папой — вообще ничего похожего. А Билла мама терпеть не может… И что она в нем нашла?
— Романтику. Он ей стихи пишет, понимаешь?
Только не надо снова про романтику! Чтобы Лика влюбилась в малолетнего поэта? Но влюбилась же меркантильная Варежка в Гошу.
— Сегодня утром подарил ей стих на мятой бумажечке — вон, видишь, под телефоном лежит? — сказала я. Лучше бы молчала.
