Тайны первой французской революции | страница 26



 Взволнованный и нетерпеливый, он топнул ногой.

 -- Никогда, однако, не наступят эти десять часов! -- прошептал он.

 Он стоял спиной к двери. Ивон неожиданно вошел в будуар, крича на щегольской манер:

 -- Э, да это гажданин Диекто! А, ба! Господин Баас, что за наод вы назвали? Какие-то нищие, честное слово! Ни одного любезного господина, чтоб избавить меня от моих двухсот луидоов в хоть какой-нибудь иге.

 Из всех страстей, разорявших Барраса, страсть к картам была самая сильная, превосходившая даже его любовь к женщинам. При виде золота, брошенного Щеголем на игорный стол, подле костей крепса, Барраса моментально загорелся азартом. Он подумал, что время, казавшееся ему вечностью, пройдет скоро в обыгрывании неожиданно встретившегося ему противника.

 Поэтому он отвечал, улыбаясь:

 -- Если вы не нашли между всеми моими приглашенными желанного для вас человека, то разве вы не знаете, что я обязан быть к услугам гостя, когда он в затруднении?

 -- Вот это хоошо сказано! -- вскричал кавалер, усаживаясь за стол.

 -- Только предупреждаю, что я должен оставить вас через двадцать минут, -- сказал Баррас.

 -- Это больше, нежели нужно, чтоб поигать безделицу, состоящую из двухсот луидоов.

 Бросая кости, Ивон думал: "Если я у него выиграю, то он без всякого затруднения оставит меня. Если же, напротив, я ему высыплю свои деньги, то деликатность заставит его вернуться, чтоб дать мне отыграться".

 Когда било десять часов, кавалер проиграл сто луидоров.

 В эту минуту вошел швейцар и прошептал что-то на ухо Баррасу. Тот поспешно встал.

 -- Извините, гражданин, я должен встретить одну только что приехавшую даму.

 -- Пожалуйста, не стесняйтесь, гажданин, я буду тепеливо ждать вашего возващения.

 Баррас бросился вон.

 "Ты уж отведал приманки, -- думал Ивон. -- И вернешься снова, чтобы попасться на удочку".

 Он с чисто бретонским хладнокровием оставался у стола, на котором лежала ставка еще не доконченной партии. Осматривая будуар, он говорил себе:

 -- Это, наверно, убежище Барраса, куда он удаляется от шума и толпы; поэтому он вернется в свое логовище и приведет ко мне свою красавицу, когда устанет прогуливаться с ней.

 Скоро он догадался по гулу, долетавшему из залов, о приближении Директора, но в сопровождении многочисленной свиты. В зеркале, отражавшем длинную анфиладу комнат, к которым он сидел спиной, Бералек увидал подходившего Барраса, веселого и сияющего и окруженного Чудихами.

 -- Кто же из всех этих милых созданий -- именно та... которую я ищу? -- спрашивал себя Ивон.