-- Этого доказательства будет довольно, чтобы закатить ему час спустя двенадцать пуль в живот.
Едва были произнесены эти слова, как луч солнца вновь показался под дверью, без малейшей тени. И, позеленев от страха, с волосами, вставшими дыбом, Жаваль побежал, бормоча сквозь зубы, щелкавшие от волнения:
-- Я погиб! Директория принимается за меня! Избегнуть гильотины, чтобы быть застреленным!.. Надо их скорее убедить, что я горячий патриот, без чего... вдр-р-руг!.. в долину Гренеля!
Успокоенные успехом своей уловки, молодые люди разразились веселым смехом, как только убедились, что их не подслушивают.
-- Как это ты, Пьер, здесь в Париже? -- вскричал Ивон.
-- А ты сам разве не здесь? Там уж не дерутся; наша Вандея только что заключила мир с Республикой, -- неискренний мир, он долго не продержится. Тогда, вместо того чтоб сидеть сложа руки я сказал себе: "Ивон уехал по какому-то поручению, в котором, конечно, ему придется наносить или получать полновесные удары, я отправляюсь к нему, чтобы потребовать и себе их долю". И вот я с тобой! Долго искал я твой след; но недаром же зовут меня "Собачьим Носом", -- я кончил тем, что напал на тебя.
И молодой человек, обнимая опять Ивона, заключил свой рассказ, вскричав:
-- Посмотрим, любезный собрат по оружию. Так как твой Пьер, друг, который без малого шесть лет не переставал сражаться рядом с тобой плечом к плечу, приехал, я рассчитываю, что ты не будешь так эгоистичен, чтоб присвоить себе все предстоящие опасности. Я требую себе ровную долю.
Ивон засмеялся:
-- Но, мой добрый Пьер, вот ты и ошибаешься. Дело, порученное мне, может исполнить только один человек, именно я.
-- Не может быть!
-- Ну, посуди сам. Мне велено влюбить в себя красивую женщину.
От удивления Пьер округлил глаза.
-- Да, -- продолжал Ивон. -- Ты видишь, что тут дело уже не в жестоких битвах, в которых мы так охотно рубили синих. Я превращаюсь в щеголя, мой милый.
-- А она красива? -- спросил Пьер.
-- Так говорят. Я сам узнаю об этом сегодня вечером в Люксембурге на балу Директории.
-- Ты приглашен?
-- Мне должны прислать сюда, сегодня же, пригласительное письмо, со вложением...
Ивон не докончил своей фразы. Одна мысль вдруг поразила его.
-- Черт возьми! -- вскричал он. -- Я сделал ошибку, которая может нас погубить. Есть ли еще время ее исправить?
И молодой человек бросился к звонку и сильно дернул сонетку.
-- Зачем ты звонишь? -- спросил Пьер.
-- Слушай. Тот, от кого я получил сегодня утром приказания, должен прислать мне сюда вместе с приглашением на бал сумму в двести луидоров. По непростительной забывчивости я не сказал ему заимствованного имени, под которым я числюсь в этом доме. Любопытный болтун, хозяин, станет удивляться, когда посланный спросить меня под именем Бералека. Нужно сочинить какую-нибудь сказку этому человеку.
