-- Ну, тогда мы посмотрим, -- сказал аббат.
Его равнодушие показалось Кожолю опасным, и он поспешил заметить:
-- Я не знаю... но что-то мне говорит, что вы делаете ошибку, отвергая этого человека.
-- Да я его не отвергаю, граф, я только отсрочиваю его время. Все эти временщики для нас бесполезны, если у нас есть Баррас.
-- Да, но когда же мы приобретем себе Барраса?
-- А в тот день, когда я отсчитаю ему шесть миллионов.
Услышав о сумме, молодой человек привскочил.
-- Да у коего дьявола вы рассчитываете найти столько денег? -- вскричал он. -- Уж не у принцев ли? Да они оставляют нас умирать с голоду!..
Аббат покачал головой, говоря:
-- Нет, тот, кто мне найдет эту сумму, -- один из наших друзей.
-- Кто же?
-- Ивон Бералек.
Кожоль разразился оглушительным хохотом.
-- Он найдет! -- произнес граф. -- Но Республика подчистую разграбила его родовые имения, там на фамильных землях и жука не отыщется.
-- Ошибаешься, дитя мое! Когда понадобится, то не только шесть, а даже пятнадцать миллионов найдет мне Бералек.
-- Сомневаюсь в этом.
-- А я так даже сомневаюсь, что смогу заплатить Баррасу. Одного только боюсь я: он не захочет продаться.
-- Ого! -- вскричал насмешливо Пьер. -- Вот этот-то страх точно лишен основания.
-- Особенно если вы возьметесь за дело, которое Бералек не может завершить.
-- Какое?
-- А вот какое: замешать в нашу игру безвестную красавицу, которую вы называете Еленой.
-- Можете в этом рассчитывать на меня.
Монтескью встал с места.
-- Идемте, граф! Настает ночь, надо подумать и об отдыхе. Я советую вам удалиться и лечь спать. Затворите окно, прошу вас.
Когда Кожоль исполнял это приказание, аббат бросил последний взгляд на дом Бонапарта и пробормотал:
-- Там у меня есть шпион, который мне завтра скажет, что там происходило.
Он хотел уже идти, но Пьер удержал его:
-- Да благоразумно ли вам выходить? Закрывая окно, я заметил, как мне кажется, что по этой улице, такой пустынной днем, в эту ночь движется множество теней.
-- Вероятно, это лакеи гостей, приглашенных к мадам Бонапарт, -- отвечал аббат, стоя уже на лестнице.
Кожоль слышал, как аббат сошел по лестнице и отворил ключом дверь, ведшую на улицу.
"Ну-с! -- подумал он. -- А у меня все-таки нет огня... Да теперь и не время спрашивать его у хозяина гостиницы, будить его... Теперь два часа утра... Ну, я найду постель ощупью... Да и не особенно хочется мне спать. Мой разговор с аббатом разжег смертельные муки в моей душе... Ах!.. Мне нужно развеяться".
