-- Да, историю -- как подорвать замки, вместо того чтоб их разбирать.
-- Совершенно верно, и это потому, что мой парень изобрел эту машину и она обещает ему лучшие дни в будущем... вот единственная цель, которую я преследовал.
Кожоль сильно развеселился, видя как аббат отражал его обвинения.
-- Вы мне позволите задать один вопрос! -- сказал он.
-- Что еще?
-- Пусть так. Умолчим об этом развлечении. Но я могу сказать вам о другом... гражданин Томассэн.
Слыша, что Кожоль называет его именем, выдуманным им для Шевалье, аббат вздрогнул.
-- Что это значит? -- пробормотал он.
-- Это значит, господин Монтескью, что нужно осмотрительнее избирать место, где хочешь провести известные работы, например, такие, которые шли два часа назад в этой комнате.
-- Да ведь хозяин этой гостиницы -- один из наших, я нисколько не опасаюсь его, -- отвечал аббат, которого изумление лишило привычной серьезности.
-- Очень хорошо. Но разве вы можете оградить себя от вероломного наушничества какого-нибудь обитателя соседней комнаты, у которого есть в стене хитрое отверстие, просверленное в перегородке, например, любопытным или ревнивым мужем, желавшим накрыть свою жену в этой комнате с каким-нибудь повесой?
-- Как! Такое отверстие существует?
-- Да, и оно до того удовлетворительно, что я из соседней комнаты слышал весь ваш разговор с фейерверкером и не упустил ни одного слова из лекции, которую вы прочли насчет установки и действия адской машины.
Преодолев замешательство, Монтескью произнес с сильным изумлением:
-- Адская машина! Да где же вы видели адскую машину, мой милый граф?
-- Но я льщу себя надеждой, что вы не заставите меня принимать за музыкальную табакерку этот наполненный порохом бочонок, в котором ружейное огниво должно произвести взрыв? Если вы при этом руководились единственной целью дать этому рабочему задание, то, раз уже машина сделана, вы должны на этом остановиться.
-- Да. Так что же?
-- Тогда зачем же заставлять его покупать порох, если бочонок есть только предлог к работе? Его должность не состоит в покупке пороха, и этому человеку... он не думает извлечь из этого выгоду, этот республиканец, как вы его называете?..
-- Да, искренний и честный республиканец.
-- Ну, так -- если он ничего не выигрывает от этого приобретения и если вы не имеете никакого намерения воспользоваться его работой, то ведь, как вы сами видите, ему нет нужды в порохе для вашей адской машины.
-- О! Постоянно это гадкое слово, милый граф! -- печально произнес аббат. -- Но я еще раз спрашиваю вас: да против кого же? Какого врага знаете вы, которого мне нужно бы было уничтожить, да еще таким ужасным способом? Смотрите же: лучшее доказательство тому, что я только хотел сделать этому человеку одолжение, представится вам, когда он придет сюда послезавтра. Я хочу передать ему через хозяина гостиницы, что гражданин Томассен должен вскоре уехать и что он просит мастера сохранить как награду остаток денег, врученных для покупки пороха... и верьте мне, прошу вас, что этот остаток составляет довольно привлекательную сумму, способную спасти от бедности.
