В настоящее время полиция не потерпела бы подобного спектакля; но в 1798 году, когда перед тем четыре года смотрели на действие гильотины, хрипение какого-нибудь подыхающего теленка или барана считалось чем-то вроде музыки.
Чтобы покончить с этой прожорливой личностью -- которую мы не выдумали -- мы должны сказать, что два года спустя она возбудила жалость в одном богатом иностранном синьоре (я думаю, это был принц де Линь), который увез его с собой и сделал сторожем одного из своих лесов, изобиловавших дичью, позволив парню там охотиться. В конце концов, он получал пропитание от своего ружья. Но скоро он умер, в момент припадка голода полакомившись трупом найденного в кустарнике волка, околевшего от бешенства.
Итак, Шевалье отказывался работать в десятый день Декады потому, что решил в этот день вести свое семейство посмотреть на Антропофага.
-- Ну, так послезавтра, -- сказал аббат.
-- Идет, гражданин Томассэн, -- отвечал фейерверкер и вышел, нагрузив карманы луидорами, врученными ему переодетым аббатом Монтескью для покупки пороха.
Кожоль скользнул к двери, подслушать, если удастся, пойдет ли аббат вместе с Шевалье.
Но на лестнице раздавались шаги одного работника.
-- Так, значит, аббат остался, -- решил граф. -- Что-то теперь он будет делать в этой комнате -- желал бы я знать.
Он снова занял свой наблюдательный пост и наклонился, чтобы заглянуть в дыру в перегородке.
И ничего не увидел. Непроглядная ночь была перед его глазами.
"Кажется, я не ошибся местом!" -- подумал Пьер с изумлением. Он ощупал стену пальцем. Он и теперь находился пред отверстием, но соседней комнаты он не видал более.
-- Ах! Это случилось оттого, что аббат, глядя в отверстие с другой стороны, загородил свет. Что он хочет рассмотреть меня в темноте, -- это уже верх любопытства.
Пождав немного, молодой человек посмотрел в отверстие снова.
Перед ним по-прежнему был мрак.
"Уж не заделал ли он отверстие?" -- подумал Кожоль.
Он ощупью дошел до камина, на который, как он вспомнил, положил свои пистолеты, достал маленькую палочку и принялся прощупывать просверленную стену.
Палочка без труда прошла сквозь стену во всю длину.
-- Отверстие не заделано, -- сказал Пьер. -- Если я ничего не вижу, так это потому, что аббат загасил лампу; он, без сомнения, ожидает, что Шевалье, удалившийся ненадолго, возвратится. Ну, и я подожду.
Прошло четверть часа. Тишина не нарушалась ни малейшим шумом. Временами Пьер приставлял глаз к отверстию, но по-прежнему ничего не видел.
