В этой части города университетские здания соседствовали со зданиями старой застройки и коммерческими предприятиями. Квартира, которую снимал Марк, находилась в доме из розовато-красного кирпича, с одного боку которого свисала старая, почерневшая от времени пожарная лестница. Сэм припарковался около соседнего строения, с трудом втиснув свой «таурус» между пикапом и потрепанным «карман-гиа».
— Мне кажется, Сэм, что Лексингтон как раз такой городишко, в который твой пикап отлично вписывается, — съязвила Сонора, осторожно прикрыв дверцу автомобиля.
— Ну да, а интересно, кого ты просишь об одолжении, когда нужно подбросить дрова для камина? — невозмутимо ответил Сэм.
Сонора улыбнулась в ответ, и Сэм пропустил ее вперед — джентльмен всегда остается джентльменом. Вымощенная булыжником дорожка перед домом, в котором Марк Дэниелс снимал квартиру, вздулась и потрескалась от времени. На лужайке, покрытой густой травой, росли лишь одуванчики да несколько диких яблонь.
Сонора остановилась перед входом и посмотрела на окна. Никаких признаков жизни. Покосившиеся жалюзи, дешевые потрепанные занавески, болтающиеся ставни, одни из которых закрыты, другие открыты — все это придавало дому вид неухоженного и заброшенного жилища. Похоже, его обитатели здесь только ночевали и не оставались надолго.
Сонора посмотрела на часы. Было лишь начало седьмого. Сэм перехватил ее взгляд:
— Разумеется, еще слишком рано. Но зато можно быть уверенным, что в это время застанешь дома всех, кого нужно. Кроме того, у соседа Марка первая лекция начинается в восемь утра.
Соноре вспомнились ее собственные студенческие деньки.
— Но это не значит, что он их аккуратно посещает. Страшно подумать: ты поднял меня в пять утра, чтобы заставить ехать сюда!
«Может быть, убийца следила за Марком Дэниелсом, — подумала Сонора, — и давно знала его. Или это была случайная встреча? Хорошо спланированное убийство случайной жертвы? И почему всякий раз, когда эта незнакомка искала Марка, рядом возникал Китон Дэниелс?»
Линолеум в углу прихожей облупился и был сплошь заляпан грязными следами. Грязь была красновато-коричневого цвета и состояла в основном из отпечатков больших резиновых подошв приблизительно сорок четвертого — сорок пятого размера. «Следы в основном мужские, — прикинула Сонора. — Судя по всему, Лексингтон сполна получил свою годовую порцию осадков». Их шаги звучали несколько приглушенно на сильно потрепанной дорожке темно-коричневого цвета.
