Когда один из солдат начал с бахвальством вспоминать, как они в Волчьих Норах громили домишко партизанского вожака Матвея Строгова и выпороли его мать и жену, дед Фишка встал и, весь дрожа, стискивая кулаки, направился к двери. Но в это время на крыльце послышался топот, и старик поспешил вернуться на прежнее место - на скамейку у кровати.
С беспокойным ожиданием он смотрел теперь на дверь. Она распахнулась широко, с визгом, и в избу вошли высокий поручик, хорошо известный волченорским погорельцам, совсем ещё молодой, безусый, с бабьим лицом прапорщик и по-прежнему испитой, с клочком волос вместо бороды, Степан Иванович Зимовской.
Солдаты вскочили, а дед Фишка притиснулся к стенке.
«Вот и влопался»- сказал он себе, и горькая досада стиснула его сердце.
Не слушая рапорта, который отдавал старший из солдат поручику, он подумал:
«Ну, держись, Финоген Данилыч! Чему быть, того не миновать».
Ощутив от этой мысли спокойствие, он улыбнулся, видя, как Зимовской семенит возле офицеров.
Наконец солдаты сели, и Зимовской увидел деда Фишку. Зимовской испуганно передёрнулся, нетвёрдо сказал:
- Отцы-святители! С кем встретился! Дед Фишка засмеялся и, потряхивая головой, проговорил:
- С чего это, Степан Иваныч, тебя родимец-то бьёт? Зимовской сделал два шага, с ехидцей бросил:
- Отгулял, выходит?
Дед Фишка наклонил голову, взглянул на Зимовского из-под бровей, сказал:
- Радуешься?
Зимовской приосанился и, обращаясь к солдатам, спросил:
- Где вы его, братцы, захватили? Перелётная птица! Солдаты и офицеры, не понимая, что произошло, с недоумением смотрели на старика и Зимовского.
- Тут он был. Мы поняли, что это хозяин постоялого двора,- проговорил солдат с полосками на погонах.
Зимовской звонко, по-бабьи, засмеялся и, изогнувшись к поручику, сказал:
- Это тот самый, ваше благородие, который из церкви удрал. Опять шарится! Ишь куда не побоялся прийти!
- Приятная встреча! - мрачно бросил поручик и, приблизившись к прапорщику, что-то тихо сказал ему.
- Родной дядюшка партизанского командира,-подсказал Зимовской, преданно заглядывая в холодные, неподвижные глаза поручика.
Деда Фишку затрясло. Неужели ему так и не удастся отомстить этому подлому человеку, убийце, грабителю?
Вздрогнув от мысли, которая вдруг осенила его, дед Фишка брезгливо поморщился, опустил глаза, чтоб не видеть Зимовского. Потом он выпрямился, со злостью взглянув на своего заклятого врага, крикнул:
- Получай, варнак, за все! - и, выхватив револьвер, с ожесточением всадил в Зимовского несколько пуль.
