При воспоминаниях о родителях поперек горла мужчины встал ком горечи. Смотря на бархатный свет «просыпавшихся» прожекторов и проплывавшие мимо идеально белые и гладкие стены, мужчина видел их лица перед смертью в отражении стекла капсулы, в которой летел.
Они не жалели. На вид им было не больше сорока, но на самом деле они прожили долгую и счастливую жизнь, пускай и большая её часть осталась где-то на задворках фальшивых игровых вселенных. Даже после того, как обоих поглотила так называемая «гниль», от которой погибал чуть ли не каждый сотый, и лекарство против которой так и не нашли — оба родителя остались вместе со своим сыном. Остались, как остаются все умершие Аванхальма — в виде жёсткого диска с тысячами терабайтов, забитого их КЧ памятью.
— Сколько осталось? — спросил мужчина компьютер капсулы. У него был громкий басовый голос.
— Около двух часов, — делая привычную паузу между слов, ответил женский голос.
«Совсем скоро… мам, пап. Ещё совсем немного времени осталось, и я осуществлю свою мечту…! Нет… я наконец-то достигну своей цели! Уверен, вы бы гордились мной. Я ведь не просто прошёл. Я не просто подхожу…» — развлекал себя мужчина, интенсивно прокручивая одни и те же мысли по нескольку раз.
Невольно начали вспоминаться слова господина Чанконса — ГлавПредставителя биоинженерии четвёртого сектора, которые так глубоко забились ему в душу. Всё ещё наивному, но надо признать — весьма талантливому мужчине было сложно поверить в успех очередного собеседования. Тем более с самим Чанконсом. Но слова…! Те слова, что он ему сказал — совсем не вязались с его угрюмым и чрезмерно строгим видом.
— Ваши знания поражают, мой дорогой друг, — натянул тогда улыбку ГлавПредставитель.
— Ну, я же не просто так сюда пришёл, верно? — улыбнулся в ответ Равем. Улыбка вышла измотанной, а на лбу выступала испарина. Собеседование и предшествующая ему жесточайшая проверка знаний выжала всю «мочь». — Я серьёзно намерен получить хорошую, а главное — хорошо оплачиваемую должность. И совершенно не обязательно в этом секторе.
— Что же вы так не патриотично? — попытался пошутить Чанконс — черновласый старик, на вид не более пятидесяти пяти лет с ярко синими искусственными глазами. — Чем же вам не угодил наш сектор?
— Хм… Хотите на чистоту? — понизил тон Равем, чуть наклонившись над широким, идеально белым столом Представителя. — Четвёртый сектор переживает… Да что там — всегда переживал крайнюю финансовую недостаточность и избыток предложения. Биоинженерия здесь даже не на втором, а на пятом плане. Я, как биоинженер, ещё не успевший получить работу по специальности, весьма обеспокоен этим. Вот если бы шестой или двадцатый сектор…
