- Нравится? - Мириам замечает моё оцепенение.
- Не знаю, - боюсь обидеть Сандру. - А ей нравится?
Мириам опускается на корточки перед Сандрой, тянет за ошейник. Та с опаской поднимает на нас непроницаемый взгляд.
- Тебе нравится, сучка? - наигранно капризным голосом спрашивает Мириам, приблизив к ней лицо почти вплотную.
- Да, Госпожа, - мямлит Сандра.
- Вот видишь, ей нравится, - восторженно говорит Мириам, возвращаясь ко мне.
Мы садимся пить чай, здоровой рукой я разливаю кипяток в две чашки. Мириам весело щебечет, поедая печенки одну за одной, а меня не покидает чувство неловкости. Сухое печенье крошится во рту, застревая в горле, глаза невольно скользят к батарее.
Достаю тарелку, выкладываю на неё несколько печенок и ставлю на пол перед Сандрой. Она уже смирилась с новой ролью и как-то странно косится на меня. Мириам на секунду умолкает, умилённо наблюдая за моими действиями. Чувствую себя как дурак, проявляя обычное гостеприимство.
Сандра не притрагивается к печенью, и у меня возникает ещё более дурацкая идея - налить ей чая в пустую тарелку. Так я и делаю: подливаю сперва заварки, а потом горячей воды из чайника.
Всё это происходит в абсолютной тишине, намеренно созданной Мириам, чтобы подчеркнуть торжественность момента.
- Ну что, курица, нравится в гостях? - она дёргает за цепочку, привязанную к трубе.
- Да, Госпожа, - почти шёпотом отвечает Сандра, размачивая печенку в чае.
- Снесёшь нам яичко?
Рука Сандры замирает с наполовину съеденной печенкой, губы сползают набок, она опять бросает на меня странный взгляд. Неужели это стеснение?
- Да, Госпожа, - на автомате отвечает она.
- Ко-ко-ко! - воодушевлённо подхватывает Мириам.
- Ко-ко-ко, - понуро повторяет Сандра, поворачиваясь к нам попой и упираясь руками в батарею.
- Ко-ко-ко! - настаивает Мириам.
- Ко-ко-ко, ко-ко-ко, - повторяет Сандра с каждым разом всё реалистичнее, пока расстёгивает джинсы и спускает их до колен. Самолюбие окончательно растоптано, уступив место удручённой растерянности. - Ко-ко-ко, - она не детском утреннике играет курочку.
Розовые трусики в белый горошек двумя бантиками стянуты на попе вокруг прозрачного конуса, который, как влитой, сидит в самом центре. Чёрная ленточка шнуровки аккуратно пропущена сквозь белую тесьму. Довершает картину буква V в. центре конуса.
- Кооо-ко-ко, - горло Сандры наполняется слюной, наседки в курятнике позавидовали бы такой модуляции. Она выпячивая хромированный зад на обозрение. Выпуклые губы конуса удерживают его между холмами ягодиц, не давая провалиться.
