За спиной Алисы полыхнула радуга. Женщина шла.
- Дура! - закричал Хальк. - Не иди! Не смей ему верить!
Море ударило в подножие маяка. Рассыпалось солеными брызгами. Алиса была совсем близко от Краона - на расстоянии меча. Хальк вскочил на парапет. Головы задрались к нему, кто-то тоненько ахнул.
Сказку вам?!
Он ступил на стеклянный прогнувшийся воздух. Мостик. Росинки. Чаячьи перья. Смерти нет.
Сзади полыхнуло, опалило затылок. А под ногами... рельсы. Две колеи среди рудой травы. Руда. Кровь. Блестящие полосы, две параллельные прямые, соединяющиеся в бесконечности.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА.
Была вторая половина дня, ближе к закату, когда неопределенного возраста мужчина без особых примет спрыгнул с разогретой зноем брусчатки на песчаный морской берег, и мост растаял в мареве за его спиной. Был мужчина русоволос и сероглаз, сухощав и ловок в движениях. Одежду его составляли мягкие на шнуровке, хорошие, но сильно истоптанные сапоги, короткие брюки из руан-эдерской дерюги с обтрепанными краями, перетянутые широким поясом с ножом в порыжелых ножнах, и распахнутая на груди рубашка, жесткий воротник которой натер до красноты крепкую шею. За плечами у мужчины болтался на широких лямках выгоревший вещевой мешок.
Мужчина недоуменным взглядом обозрел находящуюся у него в руках роскошную широкополую шляпу, зачем-то подул на пышные страусиные перья и одним коротким движением отправил шляпу через плечо. Не коснувшись воды, шляпа растворилась в воздухе. Мужчина обернулся к морю, присвистнул и долго, задрав голову, провожал взглядом орущих чаек. Потом перевел взгляд ниже и дальше и присвистнул снова. Перед ним были развалины маяка. Что это маяк, указывали, собственно, только местоположение башни и отсутствие рядом других строений. Да и над башней пронесся какой-то катаклизм, оставив от нее полтора яруса, а остальные неровными обугленными глыбами валялись тут же. Верх башни точно аккуратно срезало ножом, если, конечно, можно вообразить нож подобных размеров. Среди глыб воткнулись обрушенные балки, лестницы и остатки перекрытий. Мужчина, возможно, рассчитывая найти что-либо интересное, подошел ближе. Нельзя сказать, чтобы не нашел, хотя по его лицу трудно было решить, доволен ли он своей находкой. Это была женщина - не мертвая, а потерявшая сознание, в чем он убедился, нащупав пульс на ее шее мозолистым пальцем. Ее ударило по виску упавшим камнем, ударило вскользь, содрав кожу, облепившие рану бронзовые мухи поднялись с недовольным жужжанием. Ощупав находку и убедившись что других серьезных повереждений нет, мужчина поднял ее на руки, бормоча, что вредно лежать на земле и в таком месте, и отнес подальше, где случайно упавший камень или деревяшка не могли завершить свое дело. Там он вытащил из мешка такой же белесый, как и вся его одежда, плащ, подстелил на песок и устроил незнакомку на нем. Сосредоточенно подумав, жидкостью из фляжки, извлеченной из того же мешка, обмыл рану и замотал тряпицей. Оценил дело рук своих, приложился к фляжке и опять полез в развалины. Он появился оттуда через несколько минут, спугнув топающую по берегу чайку, держа в руках острый, слегка припорошенный пылью клинок. Задумчиво взвесил его на руке - меч оказался легковат, покачал, полюбовался, оттерев, сиянием граней. Еще раз взглянул на закопченные развалины. Его смущало отсутствие людей. Даже трупов. Судя по уцелевшим следам, внутри маяка происходило неслабое сражение. И вот... Солнце медленно опускалось в море. Пора было позаботиться о ночлеге.
