Когда произошло первое шоковое повышение цен на нефть в 1973-1974 годах, вызванный им экономический спад привел к финансовому кризису и спровоцировал общее сопротивление повышению налогов. В течение того же периода Швеция открывала свои экономические границы и становилась более активным игроком в международной экономике. Это привело к ослаблению связей, объединяющих капитал и местную рабочую силу, и ослабило национальное рабочее движение.
На ранних этапах глобализации внешнее расширение шведских фирм создавало новые рабочие места в стране, и цели обеих сторон альянса не обнаруживали серьезных противоречий. Однако, как только шведские транснациональные корпорации стали определять свои собственные интересы как глобальные, а не национальные, альянс между производственными рабочими и владельцами капитала начал распадаться. К этому времени численность высокообразованных «белых воротничков» превысила численность «синих воротничков», а молодое поколение воспринимало «государство всеобщего благоденствия» как данность, что еще более сокращало политическую базу шведских социал-демократов .
Растущее противоречие между правительственной поддержкой глобальной экспансии шведских транснациональных корпораций и необходимостью создания рабочих мест и повышения реальной заработной платы в стране было невозможно далее сдерживать. В 1976 году социал-демократы проиграли на выборах коалиционному правительству правоцентристской ориентации. Когда социал-демократы вернулись к власти в 1982 году, они уже были умеренной партией, нацеленной на проведение политики, которая позволила бы шведским промышленникам получать значительную долю прибылей от внутренних инвестиций для того, чтобы они продолжали «верить в Швецию», выражение, введенное в оборот П. Г. Гилленхаммаром, председателем концерн; «Вольво». Поддержание веры в Швецию означало увеличение доли национального продукта, идущей в прибыль, по сравнению с зарплатой, чтобы шведские промышленники считали для себя прибыльным вкладывать деньги в свою страну. Это принималось как плата за поддержание полной трудовой занятости, и такое время когда уровень безработицы в Европе составлял 8—9% и выше .
Такая политика подняла прибыли корпораций на ранее немыслимый уровень. При таком избытке денег, который не мог быть вложен в производство шведские инвесторы занялись спекуляциями, взвинчивая цены на недвижимость, предметы искусства, почтовые марки и другие спекулятивные товары. Для того чтобы остановить этот рост цен, правительство ослабило валютный контроль, так чтобы избыток средств смог выплеснуться в Европу. Деньги потекли из страны в таком объеме, что цены на недвижимость в Лондоне и Брюсселе взметнулись до небывалого уровня. Пока этот спекулятивный пузырь подпитывался сам собой, возможность получения быстрой прибыли, предлагаемой спекуляцией, отвлекала средства от продуктивного вложения внутри Швеции. Когда этот пузырь в сфере шведской недвижимости наконец лопнула шведская финансовая система потеряла 18 млрд долл. Счет был принят к оплате правительством и переложен на шведских налогоплательщиков .
