— А как твой папа поживает? — решает сменить тему очкастый.
Так. Вот это некстати. Меня часто спрашивают, как поживает мой папа. Просят передать ему привет и чтобы он писал ещё рассказы, побольше и посмешней. И я стесняюсь сказать, ответить, признаться, что папа давно умер. Потому что, во-первых, начнут спрашивать, сильно ли я плакала, а во-вторых, могут расхотеть дружить. Почему этот очкастый спрашивает про папу? Костик сказал, кто у меня папа? А может, что папа умер, он ему тоже сказал, и сейчас этот просто хитрит, чтобы вместе с Костиком поиздеваться надо мной?
Я не отвечаю.
Сейчас Костик должен ему сказать:
— Да очнись ты, нет у неё никакого папы, умер, когда ей шесть лет было, она и не помнит его…
Но тот, проявляя чудеса деликатности, вылезает из лодки и принимается крутить свой велосипед.
— Мне его рассказы так нравятся, — взахлёб, улыбаясь ужасными зубами, говорит очкастый. — Когда мне аппендицит вырезали, родичи книжку принесли, и я так ржал, мы все так ржали в палате, что медсестра книжку отобрала — а то, говорит, у вас у всех швы разойдутся. А мы потом слышим, они на посту сидят, сами вслух читают, и так ржут… Там про кашу и про помидоры, когда они в цирке из-под купола падали…
Я улыбаюсь молча.
— Передай, пожалуйста, своему папе от меня привет, — серьёзно просит очкастый. — И чтобы он ещё рассказы писал, побольше и посмешней.
Я киваю.
Костик поднимает с травы свой велик, машет нам рукой и удаляется вверх по косогору, по узкой тропинке между зарослей крапивы. Видно, что он срывает и обламывает сухой, полый стебель сныти, вставляет сигарету, как в мундштук, и закуривает.
Костик курит!
Ну да, ему уже тринадцать…
— А я бороду отрастить хочу, — говорит очкастый. — Если зубы не исправятся, то отращу бороду и усы, не так заметно будет.
Молчим.
От ветра на воде рябь, и кажется, что лодка плывёт, если смотреть на воду.
Вдруг становится грустно и скучно.
— А хочешь, покатайся на моём велике? — предлагает очкастый. — Или хочешь, я тебя на багажнике покатаю?
— Нет, спасибо.
Ещё не хватало! Чтобы кто-нибудь увидел меня на багажнике у какого-то очкарика в болгарских джинсах?
— Мне домой надо…
— А хочешь, пойдём ко мне в гости, я тебе покажу мелки, которые у моего дедушки есть? Знаешь, какая коробка огромная? Там все на свете цвета. Даже цвет морской волны.
— Я домой. Пока!
Выхожу из лодки.
— А мы раньше в Югославии жили, — спешит рассказать вслед очкастый. — Я там родился. Только в четвёртом классе в Москву приехал. Я даже по-русски сначала плохо говорил.
