Бурнин явился в начале десятого, когда туман уже давно рассеялся и Река спокойно, величественно блистала. И Бурнин так же самодовольно, угнетающе сверкал смуглой кожей, красиво-мужественным лицом, всем своим крупным, здоровым, чуть утомленным телом. Только глаза его казались непросыхаемо мокрыми, полными темной пьяной влагой.
— Мое почтение, шеф! — громко, с иронией неустрашимого человека приветствовал он Ведерникова.
— Будь здоров, — сдержанно ответил Ведерников.
Бурнин присел рядом, и опять, как вчера, Ведерников, чувствуя отчаянно-насмешливый взгляд Бурнина и противный водочный запах, должен был напрягать все силы, чтобы сдержать бешенство.
— На остров надо идти, шеф, — напомнил Бурнин. — Парни там задубели.
— Надо, — терпеливо согласился Ведерников.
— Так я пошел.
— Куда же?
— На остров, шеф, за парнями. И сетку проверим.
— Лодку не трогай! — властно сказал Ведерников.
— А как же?
— Вот так. Брать лодку я тебе запрещаю.
— А как же быть с парнями? Они же там задубели совсем, голодные сидят! Ну хорошо, сам иди на остров.
— И сам не пойду.
— Да я посижу здесь, покараулю — чего ты боишься!
— Нет, — отрезал Ведерников. — Ты ведь опять пьяный.
— Ну, пала! — с возмущением выговорил Бурнин. — Ты это брось, стармех, понял! Нас здесь двое, понял. Без свидетелей мы, понял! Если будешь и дальше на мозоли мне наступать — смотри, шеф. Я же тебя, пала, калекой сделаю — на всю жизнь калекой, понял! Ты запомни, я два раза не обещаю! Значит, я пошел на остров.
— Никуда не пойдешь, пока капитан не вернется, — как можно тверже постарался выговорить Ведерников.
— Да? Так знай же: я сейчас вполне трезвый… А слово свое я тебе дал, ты это запомни!
Выйдя из рубки, Бурнин пошел на корму и стал отвязывать «казанку».
— Леха, я напишу на тебя докладную! — высунувшись из двери рубки, пообещал Ведерников.
Ведерников допивал холодный чай, когда услышал грохот шагов по палубе. Это были шкипер с баржи, рефрижераторщик и незнакомый патлатый парень.
— Вовик, привет! — заорали Сладков и Заварзин.
Патлатый, с черными, напряженно вытаращенными глазами парень, тоже был пьян.
— А где мой кореш? — скандальным тоном спросил парень.
— Это Мишка, стропальщик, — объяснил Заварзин. — Леха-то куда делся?
— Пошел за ребятами на остров.
— Ну да, он же все утро про Пескаря трындел! Так что ждем, мужики, скоро Пескарь подвалит с харюзами! — Заварзин держался бодрее других.
— Да уж Пескарь! — тонким голоском презрительно воскликнул шкипер Сладков. Он был сонливо-бессилен, сидел, свесив набок лысую голову. — Сетка-то моя у него.
