Не выдерживаю - и хохочу неприкрыто и громко:
- А она у тебя жуткая? - чувствую, как уже пылают мои щеки от смущения.
- У-у-у! - взревел. - Самому страшно!
Еще немного - и замерли у порога.
- Серьезно? - смотрю на своего кавалера. - Маяк?
- А что? - ухмыляется. - Религия не позволяет? Или фобия?
- Столько ехать, а потом... пешком идти? Сюда, кстати, - откровенно язвлю, - на машине легко подъехать можно было, и парковка вон свободна, - киваю головой в сторону оной.
Не поддается. Все еще сверлит меня взором, впивается в очи:
- Я знаю, - улыбается. - Так что... идем?
Пожала плечами и скривилась в рассуждениях:
- Идем...
***
Какие-то тихие, скрытые "шашни" со смотрителем - и пропустил тот нас внутрь. Шаги по ступенькам, серпантином ввысь, - и замерли на самой верхушке, в застекленном, уютном фонарном отсеке. Рядом с той самой лампой, узницей колец рифленых линз Френеля, что и испускает такой важный, такой действенный, невероятный... спасительный "мигающий", вращающийся луч света.
Еще немного скольжения взглядом, поддаваясь интересу, - и замираю. Не мене пытливый взор на своего "захватчика":
- Ну... а дальше что?
Шаг ближе - и застыл. Рядом со мной. До неприличия близко.
Да так, что с каждым вдохом, с каждым выдохом.... напряжение волнами стало накатывать меня, временами доводя до дрожи, до странных чувств, вынуждающих всю позорно, покорно сжаться... в непонятном трепете замереть, в волнении - от его тепла, чертовски завораживающего аромата (смеси терпкого парфюма и его собственного, уникального, не менее притягательного, запаха).
- Ему... кстати, уже больше двухсот лет, - неожиданно прошептал мой Герой.
Вмиг прокашлялась я, пытаясь хоть как-то вырваться из плена, из омута, куда Он своей подлой харизмой, своим незримым влиянием, сладким, будоражащим, возбуждающим давлением увлек меня:
- К-кому?
Улыбнулся (победно, но тотчас попытался скрыть свое превосходство, проницательность):
- Маяку.
- А тебе?
Рассмеялся:
- Чуть меньше.
- Девяносто три? - дрожащим голосом нелепая, умирающая шутка, дабы хоть как-то отстоять свою честь.
Но вдруг движение - и приблизился, едва ли не касаясь моих губ своими:
- С чего такая точность? - шепотом.
Обмерла я, словно окаменевшая, - вот только в душе: конечности же предательски, откровенно заплясали в конвульсиях; мороз побежал по коже. Казалось, я - школьница... и впервые меня парень (который безумно нравится; который старше и намного мудрее, опытнее меня; обаятельный и просто до неприличия сводящий с ума) решается поцеловать. Умираю от страха... но очень... очень хочу поддаться. Отдаться... сполна.
