Гости на метле | страница 61
— Ой, как у вас замечательно выходит! — воскликнула Таня через несколько минут — Точь-в-точь как у моей бабушки. А может, и лучше.
Ядвига Олизаровна от такой похвалы расцвела. Все же спросила:
— Ты правду говоришь?
— Честное пионерское! — поклялась Таня.
Со двора долетело отчаянное кошачье мяуканье. Видимо, в глаза Аристарху попало мыло. В конечном итоге визг стих, и вскоре вместо него послышалось довольное мурлыканье.
Работа продолжалась до позднего вечера. Конечно, с перерывом на обед, во время которого отметился Аристарх.
Ядвига Олизаровна, похоже, махнула рукой на свою СТУПу. Она с Таней белила хату изнутри.
Степан и Василь размахивали щетками с внешней стороны.
Безработным оказался лишь один Аристарх. Он сидел на солнце, как сказочный черный одуванчик, и завистливыми глазами наблюдал за тем, как на все стороны разлетаются молочные брызги, смотрел на измазанные мелом мальчишеские лица и нудным голосом клянчил одно и то же:
— Дайте и мне попробовать. Я тоже хочу белить.
— Тебе нельзя — безжалостно отвечал Степан — еще, чего доброго, загрязнишься. И тогда опять придется мыться с мылом.
Аристарх на миг замолкал и отходил подальше. Потом не выдерживал и опять брался за свое.
В конце концов, и для него нашлось достойное занятие. Василь между прочим научил кота пускать мильные пузыри, поэтому остаток дня Аристарх, сидя, чтобы не загрязниться, на Степановой куртке, размешивал соломинкой густой мильный раствор и выдувал десятки разноцветных шариков. Пузыри переливались радужными красками, легкими стайками летали по дворику, лопались, Аристарх восторженно мяукал и с энтузиазмом брался за дежурную партию. Он настолько увлекся новой игрой, что даже не сразу услышал, как Таня созывала всех на полудник.
Под вечер одинокую хату невозможно было узнать. Маленькие окошки весело мигали на мир прозрачными оконными стеклами. Двери отворялись легко и без скрипа. Стены белели так, что лунной ночью хату можно было принять за громадный белый цветок.
Еще разительнее изменилась хата изнутри. Комната стала светлее и от того будто стала просторнее. Печь так и просилась, чтобы в ней пылал настоящий огонь, а на нем что-то булькало и вкусно шипело.
Лава и стол были выскоблены до янтарного цвета. В одном углу стоял топчан. Он был застелен старым, но еще достаточно опрятным покрывалом. Из-под топчана выглядывала метла бабы-яги.
В противоположном углу на охапке сена лежала цветная подстилка. И на той подстилке, как будто главный экспонат какой-то всемирно известной выставки, сидел Аристарх. Он боялся зевнуть. Он боялся даже пошевелиться, чтобы случайно не загрязнить свою чистую шелковистую шерсть. Степан где-то раздобыл обломок зеркала, и теперь Аристарх не отрываясь рассматривал свое отражение. Смахивало на то, что оно ему чрезвычайно нравилось.
