А черный кот как будто с ума сошел. Он делал стремительные повороты, прыжки, вертелся колесом, с разгона падал на спину и царапал поливу острыми когтями. Из горшка доносилось приглушенное мяуканье.
— Да это же Аристарх! — невольно вырвалось у парня.
От этого возгласа Аристарх подпрыгнул чуть ли не до крыши. Потом описал по двору стремительный круг и с разгона врезался в молоденькую липку, что ее Степан посадил в прошлом году в день маминого рождения.
Липка покачнулась. Во все стороны полетели глазурованные черепки, а освобожденный Аристарх с криком «мня-а-ма»! рванул в сторону одинокого домика.
Среди ночи Степан проснулся. Ему показалось, будто по комнате кто-то ходит. Он открыл глаза, осторожно поднял голову — и его сон будто рукой сняло.
От окна через комнату пролегала лунная дорожка. И по ней, заложив руки за спину, задумчиво прогуливался маленький бородатый дедушка.
— Пришла скорбота — отворяй ворота — бормотал он хрипловатым голосом — А те ворота, между прочим, не мешало бы и смазать немного. Нет, что-то я опять не о том — дедушка остановился и потер виски крошечными ладошками — ах, я о скорби. Никак не могу понять, почему они его отпустили. И спросить не у кого. Неужели пожалели парня? Вот было бы здорово! Но нет, на такое они не способны. А бедный ребенок спит и даже не представляет.
— Я не сплю — невольно вырвалось у Степана.
Дедушка перепугано ойкнул и исчез. Лишь на том месте, где он только стоял, медленно опадал столб месячной пыли.
Некоторое время в комнате господствовала настороженная тишина. Потом дрожащий голос тихонько заметил:
— Ой, Степан, как ты меня напугал! Ну разве же так можно? У меня едва сердце не вырвалось из груди!
Степан готов был поклясться, что и его сердце собиралось сделать то же. Однако испуг исчез так быстро, как и появился. Потому что, когда кто-то переживает за тебя — это значит, что он не собирается сделать тебе ничего плохого. А если так — то чего тогда бояться?
— Но я же неумышленно — сказал Степан, не сводя взгляда из угла где исчез дедушка — А ты кто?
Неизвестный завозился за буфетом и ответил:
— Я Шурхотун. Слыхал о таком?
— Нет — признал Степан — Не приходилось.
— Вон как — в голосе незнакомца слышалась легкая обида — И не видел меня?
— Не видел.
— И не ругал?
Степан невольно улыбнулся.
— Конечно, нет — сказал он — Как же можно ругать того, о ком никогда не слышал?
— И то правда — по длинной паузе согласился незнакомец — и могу поклясться чем угодно, что ты не раз ругал меня. И даже не десять. А все из-за того учебника по арифметике.
