Маяковского Леонтий видел в «Бродячей собаке», но такая поэзия его не увлекала, и, воспользовавшись винной паузой, он спросил о предмете более близком:
— Зачем вы так стремитесь на фронт? Собираете материал для литературы?
— На фронте я с 14-го года. Был шофёром на грузовике. Подвозил боеприпасы на передовую и на морозе голыми руками чистил карбюраторы. Материала много, но использовать его не буду. Пишу о другом.
— О приёмах литературы, — попытался объяснить Меженин.
— Искусство как приём. Так будет называться книга. Даже здесь я урывками работаю. Думаю, кое-что записываю, — сказал Шкловский и похлопал по нагрудному карману френча, туго набитому бумагами.
— Но всё же зачем на фронт? Наступление обречено.
— А почему Лавр Георгиевич покинул пост командующего Петроградским военным округом и повёл в бой 8-ю армию? — спросил Шкловский и, не дожидаясь ответа, объяснил сам. — Потому что он хочет победить Германию. Вот и я тоже этого хочу. Я имел честь беседовать с Корниловым, и он почти прямо признался, что без него наступление сорвётся, а с ним возможна победа. Вот и я так думаю.
— Вы масон?
— Нет, я еврей и хочу, чтобы Россия вместе с союзниками победила Германию. Если войну выиграют немцы, в России всё будет очень плохо. У нас многие мыслящие люди разделяют это мнение. Знаете, кто назначен комиссаром вашего фронта к Брусилову? Борис Савинков[12].
— Он же заядлый революционер, бомбист, преступник! — удивился Леонтий.
— Его считали преступником, а он боролся против монархии. Теперь он действует во имя победы армии свободной России.
— Многие... мыслящие, — безнадёжно вздохнул Меженин. — Их очень мало, этих многих, а солдат 10 миллионов, и почти все они не хотят воевать.
— Вот я здесь для того, чтобы убедить солдат сражаться.
— А ты, Игорь, куда?
— Мне приказано сопровождать Виктора на позиции нашего полка.
— Почему не к нам?
— У вас Кутепов, — сказал Шкловский, — прекрасный командир. За ним солдаты пойдут в бой.
— Ты, Лео, тоже ведь хочешь, чтобы Россия победила?
— Сейчас, после такого завтрака, я хочу только Марысю.
— Что тебе мешает? Она же здесь.
— Как здесь? Где?
— Я её встретил возле штаба. Просила передать тебе привет, если увижу. Сказала: примчалась за коханым. Я думал, ты знаешь.
— Здесь? Возле штаба? Господа, честь имею. Я побежал.
Ночью они почти не спали. Он умел довести женщину ласками до нервических слёз, и Марыся плакала, приговаривая, что кохает его, а он уходит в бой, может, на смерть. Такой молодой, красивый.
