Алексеев, не скрывая волнения, задыхаясь, повторил:
— Идти прямо на Екатеринодар — единственно правильное решение.
Умный и хитрый Романовский высказался неопределённо:
— Я согласен с замечаниями Александра Сергеевича и, признавая правильным решение идти на Екатеринодар, считаю необходимым проделать все те работы, о которых он говорил, выбрав для этого подходящий район.
Корнилов, по-видимому, колебался — прислушивался к Лукомскому. Недаром Деникин так ненавидел бывшего начальника штаба. Командующий взглянул на Маркова, но тот смотрел на него с таким одобрительно спокойным выражением, словно хотел сказать: «Куда ты поведёшь нас, Вождь, туда мы и пойдём сражаться и умирать».
— Я не могу не согласиться с правильностью замечаний генерала Лукомского, — сказал Корнилов. — Однако вряд ли правильно идти в те зимовники у Дона. Я решил идти с армией в район к западу от станицы Великокняжеской, который также богат лошадьми, скотом и хлебом. Там я приведу армию в порядок, и затем, вероятно, пойдём на Екатеринодар. И, наконец, последнее, но, может быть, самое главное. Сегодня я подписал приказ о производстве всех юнкеров-артиллеристов, числящихся в Добровольческой армии, в офицеры. Теперь они все прапорщики. Соответственно, и форма.
На этом совещание и закончилось.
И вновь такое огромное количество звёзд высыпало в тёмно-синем донском небе, что не хотелось расходиться по квартирам.
— Где-то теперь наш император? — вдруг вспомнил Алексеев. — Говорят, в Тобольске.
— Он больше не император, — холодно ответил Корнилов. — Я республиканец. Если в России будет монархия, то мне в России места не будет.
Коротко попрощавшись, он зашагал к себе.
Расходились и другие. Марков и Родичев остались вдвоём.
— Верите в Корнилова? — спросил Марков.
— Разумеется, Сергей Леонидович. Другого вождя у нас нет.
— Для меня загадка: на чём основывается вера каждого из нас в генерала Корнилова? И как он чувствует эту веру? По-моему, тот, кому не пришлось видеть в своей жизни природного вождя, никогда не поймёт наши чувства, нашу веру.
Прошли к станичному правлению. Там галдели казаки. Марков с Родичевым встали в сторонке, послушали.
— Генерал Корнилов, конечно, здорово нас срамил. Я бы, конечно, пошёл бы.
— Чего ж не идёшь?
— Что ж, я пошёл бы с кадетами, да сегодня вы уйдёте, а завтра в станицу придут большевики. А у меня хозяйство, жена...
— А потом энти вернутся и всё тебе припомнят.
