Объяснил я Партизану, что не его дело, какая у меня рожа, кислая, или, может, сладкая. Не нравится - не ешь! И, вообще, валил бы ты, дядя, ко всем чертям!
Не повёлся лесник на дерзость, не порадовал скандалом, лишь рассмеялся в ответ:
- Куда ж ты меня гонишь? Я, между прочим, дома, это ты ко мне притащился, а не я к тебе. Приютили, так будь человеком, понял? В общем-то, у тебя другого выхода, кроме как за меня держаться, и нет. Если что-то не по нраву - проваливай, скатертью дорога! Порадуй Пасюка - сгинь в лесу! А ежели собрался доказать свою правду, так для начала, хотя бы, живым останься. Рядом со мной тебе, всяко, проще будет. Обиделся он, видите ли! Хреново с ним обошлись! Могли бы и вздёрнуть! Тогда бы и узнал, каково это, когда по настоящему хреново! ты не представляешь, каково это, болтаться в петле. Словами не описать...
Лесник потёр ладонью горло. Чуть ниже бороды ещё виднелся лиловый след от верёвки.
- А тебя, вон, пожалели, - продолжил задумчиво Партизан. - Болтался бы в мокрых штанах, народ смешил. Другому виселица и за меньшие художества полагается, а ты отделался лёгким испугом. Если бы начальство не подставил, барачникам повод для бузы не дал, так и вовсе ходил бы в героях. Да тебя и не наказали. Ты что, не понял? Тебя спрятали! В Посёлке Пасюков достанет, а сюда не дотянется - руки коротки!
Наверное, в чём-то лесник прав, по крайней мере, зла мне, точно, не желает.
- Присоединишься? - я показал на сковороду.
- А как же! - Партизан достал из кармана ложку. - Это мы с удовольствием. Вообще, я тебя поблагодарить должен.
- За что? - не понял я.
Лесник помрачнел, его пальцы непроизвольно коснулись шеи.
- Да за это... там, на площади... ты ж, наверное, полминуты время тянул. Я почти и не мучился.
- А-а... - мне, почему-то, сделалось неловко. Когда я шёл к Партизану, немного побаивался, что лесник припомнит, кто затянул петельку на его шее. Но, услышав мою историю, тот лишь кивнул на дверь: заходи, мол, располагайся. И сокрушённо пробурчал вслед: "эх, тупая башка, наворочал дел".
- Сыч-то где? Тоже, видать, есть хочет? - я попытался уйти с неприятной темы.
- Ты б его не трогал, - махнул рукой Партизан. - У Сыча своя обида. Похлеще твоей будет.
- Ему-то на что обижаться? Людей угробил, а сам-то живой.
- В точности, как ты, - усмехнулся Партизан.
- У меня другой случай, - сказал я.
- Как у тебя, так сразу другой? - Партизан хитро прищурился, из-под бровей сверкнули зелёные глазки. - А как у Сыча, значит, не другой? Да за то, что пасюки с его сеструхой сотворили, убить мало. Я бы конечно, убивать не стал, потому что добрый. Я бы оторвал у этих гадов то, что между ног выросло, и сожрать бы заставил. А Сыч - злой. Взял топор, и по-мужски разобрался!
