— Я его убью, — огорошила его женщина, даже притронулась к нему, села совсем близко и, растрёпанная, в одной рубашке, смотрела куда-то в пустоту. Он ничего не ответил. Ему казалось, что на ней ещё надета эта дьявольская маска, что вопреки всему она на самом деле — Эмима.
— Знаю, что вы меня презираете…
— Завтра я буду звонить в колокол для вас, — он оборвал её и погладил по руке, которая в следующий миг прижалась к нему. — Я всегда звоню для кого-нибудь, — солгал он, — хотя этого никто не знает. А вот вы будете знать.
Она молчала и гладила его по запястью…
— Вы знаете, колокольный звон — это музыка… — сказал он, не зная, продолжать ему дальше или нет… потом всё-таки добавил, что будет звонить в знак благодарности, хотя там внизу, под вербами, перед самым её приходом ему казалось, что умереть совсем не трудно и что он до сих пор не знает, является ли жизнь благодеянием или, как иногда кажется, наказанием.
— Со мной были ещё двое, — признался он.
— Помогите мне, — будто только что очнувшись, попросила она.
— Может быть, это была даже ваша сестра, — он предпочёл сделать вид, что не слышал её слов. — У вас есть сестра?
— У меня их несколько, — немного нетерпеливо и как-то неохотно вымолвила она, — по правде говоря, здесь, в Врбье, все родственники. И мы с моим тоже…
— Она была очень похожа на вас. Только я не знаю…
— Мне холодно, — вздрогнула она, и не дожидаясь его приглашения, залезла под одеяло и тесно прижалась к нему.
Наверное, ему было очень неприятно… И молчать тоже было неприятно, когда она прижималась к нему и, вероятно, ожидала, что он её приласкает, начнёт целовать и вскоре позабудет о той, другой. Он даже не пошевелился. И мысли о Михнике, Эмиме и больном Грефлине превратились в обвинение, которое тяжёлым грузом легло на грудь и возбуждало отпор против этой женщины, которая, несмотря на всё, явно предлагала ему себя. Ему чудилось, что рядом с ним лежит сука. Однако он не мог тут же выгнать её из её собственной постели, а ему самому не хватало решимости немедленно покинуть этот дом.
— А как вы меня нашли там, внизу? — несмотря на разочарование ему удалось выдавить из себя нечто подобное приветливости.
— Не надо сейчас об этом, — шепнула она и призывно разведя ноги, положила на него своё горячее бедро… поскольку он всё ещё не реагировал на это, она добавила, что он был недалеко от её дома и она услышала его крики.
— Мне бы только погреться, — мягко и слюняво шептала она прямо в ухо, — это так здорово, когда в доме настоящий мужчина.
