— Ты, Польда… — его размышления прервал без сомнения пьяный тип, которого он раньше заметил в компании, что сидела возле печи. Пьяный прислонился спиной к буфетной стойке и, казалось, хотел заглянуть Рафаэлю в глаза — он был долговязым и худым, с запавшими щеками, высоким лбом, уродливо приплюснутым, немного хитроватым носом над пушистыми чёрными усами. Глаза у него были прищуренные, немного сонные и насмешливые, но взгляд довольно добродушный, как будто бы он всё воспринимает как шутку, с помощью которой хочет повеселить как Рафаэля, так и себя самого, а может быть, и компанию возле печи.
— Господи! Куда это тебя несло после обеда?.. Знаешь, я тебя видел. И сказал себе, мать твою, может, ты заблудился, иначе какого чёрта ты карабкаешься в гору.
— Я не Польда, — немного свысока возразил ему Рафаэль.
— Да ладно, ладно, — он почесал себе затылок и тут же после этого взлохматил свои чёрные, всклокоченные и, скорее всего, уже давно нечёсаные волосы.
— Я шёл наверх, к Грефлину, — против своей воли ответил Рафаэль, а так как он не хотел выглядеть грубым, добавил к своей реплике долю насмешки над той глупостью, которая заставила его тащиться на гору.
— Это ты, но… я же говорю, что баба сродни дьяволу, это так, особенно если молодая и если ей приспичит.
— Ах так? — язвительно осклабился Рафаэль, не понимая, что же на самом деле хотел сказать собеседник.
— Гм, ведь я говорю… Такого никому не пожелаешь. Но если взять, к примеру, такую молодую кобылу, как Грефлинка, то понятно, что её надо почаще объезжать, а иначе ей сам чёрт не брат. А здесь вообще… Баба просто-напросто взбесилась, так ведь. Мы то знаем, это точно…
Голова у Рафаэля была тяжёлая. К тому же она немного кружилась. Время от времени взгляд и мысли заволакивало туманной пеленой, поэтому ему было не до разгадывания и объяснения этих намёков, касающихся Грефлина и его — судя по всему — молодой и горячей жены. Он предпочёл напрямую спросить, что же тут приключилось.
— Да, но ведь это все знают… Она ему отраву подсыпала. Врбанова шкура — ничего другого и быть не может… Бабы от этого в бешенство впадают.
— А что, с ним случилось что-нибудь худое? — это интересовало Рафаэля больше всего.
— Пока ничего, но обязательно случится, не сомневайся. Это человека изведёт так, что ни один врач никогда ничего не поймёт. А нам доктора не верят.
Рафаэль ещё никогда не слышал ни о какой Врбановой шкуре, поэтому поинтересовался, что всё это значит.
